Есть люди, которые даже после долгого общения не становятся полностью открытыми. Невозможно понять, что у них на уме и чего от них ожидать.

Шабалин Генка с виду обычный скромный мальчик с слегка кудрявыми темно-русыми волосами. В любой непонятной ситуации он придерживался позиции «моя хата с краю». До определенного момента я думал, что Генка гей, уж слишком он был слащавым. Со Шмелем Генка были лучшими друзьями. Генка бросил бальные танцы и ушел в музыкалку вслед за Шмелем.

То, что Генка занимался бальными танцами, я узнал только спустя год нашего общения, когда он их уже забросил. В компании мы редко находили общие темы для разговора. При этом мы никогда не ругались. Но со временем кое-что поменялось. Генка всегда был в тени Шмеля. Когда я узнал, что он сменил бальные танцы на музыкальную школу, то только потом я понял, что Генка – это корявое отражение Мишки Шмеля. Таким и был Генка.

Как оказалось, Генка просто попал под влияние Шмеля и во всём ему подражал. Генка забросил танцы в самый неподходящий момент, когда намечались какие-то ответственные соревнования. Для его партнёрши эти соревнования очень много значили, и она очень сильно переживала уход Генки из танцев. Были ли у Генки с Полиной отношения? Я думаю, вряд ли. «Ну никак не может такой мудак нравиться такой девчонке», – рассуждал я.

В девятом классе на Новый год Генке подарили школьный дневник. Только это был не обычный дневник, а какой-то новомодный, с Егором Летовым на обложке. В то время, такие дневники, ещё нигде печатались. Тогда Генкины родители заморочились и заказали обложку в местной типографии. По окончании девятого класса половина листов в дневнике остались не заполненными, и поэтому Генка носил его с собой, как записную книжку. В его дневнике было расписано всё по датам. И так сложились обстоятельства, что дневник сейчас находится у меня.

Девяностые годы – это такое время, что было скучно жить в деревне без нагана. Как-то раз мы с Генкой пошли на местный базар за сигаретами, а там стояли «чёткие пацанчики» и сшибали деньги. Кто же тогда знал, что им срочно понадобятся именно наши деньги? В итоге Генка убежал, а я отмахивался один и отделался легкими телесными повреждениями. В общем, я понял, кто такой Генка, и сделал для себя некоторые выводы: то, что нельзя с таким ходить в разведку. Генке выговаривать я ничего не стал, просто сказал: «Спасибо!» И пожал ему руку. Это выглядело безобидно, но Генка понял, что к себе с моей стороны он потерял всякое доверие. И на любое Генкино предложение куда-то пойти или что-то сделать я относился скептически. Генке Полина тоже очень сильно нравилась, но в виду некоторых обстоятельств у него не было никаких шансов. Опять же, по рассказам Генки, у него уже были отношения с какой-то девушкой из сельской местности, куда он ездил со своими родителями в гости к родственникам. Когда мы сидели у Шмеля дома, Генка с пристрастием, в ярких красках рассказывал нам о своих сексуальных похождениях.

Радуева Полина – девушка из приличной семьи. Её папа, дядя Андрей, был военным представителем на оборонном заводе. Он прошёл Афганистан, но всегда был сдержан и спокоен. Дядя Андрей очень сильно любил свою дочку. Она была для него смыслом жизни, и на все Полинкины шалости он просто закрывал глаза.

Мама Полины, тёть Вера, работала психологом в детской больнице имени Красного Креста. Тёть Вера легко могла «поковыряться» у тебя в мозгу и получить нужную для неё информацию. По щелчку пальцев тёть Веры любая ложь выходила на поверхность. Полина это прекрасно понимала и никогда её не обманывала.