Вот только эта задача казалась совсем пустяковой, пока мы ели и обсуждали, как давно и почему Руслан играет. А теперь, когда мы вдвоём в его комнате, а он проверяет настроенность гитары…

Я вроде бы привыкла уже здесь оставаться, причём не только спать, но и запираться периодически. Но именно когда Руслан сидит тут, аж переполняет ощущением, насколько в этой спальне всё им дышит. И как я вообще могла чувствовать себя здесь чуть ли не в безопасности? Эта комната чем-то вроде личного островка спокойствия стала за последние дни. Дико странно.

Руслан как-то задумчиво усмехается, прежде чем взяться за медиатор. Я почему-то отвожу взгляд. Мы сидим на одной кровати – его по факту, моей формально на все эти дни. Она, конечно же, застелена, но я начинаю жалеть, что не села на кресло напротив. Напряжённо тут как-то становится.

И это чувство лишь усиливается, когда Руслан начинает играть. Я узнаю мелодию: это песня довольно известного музыканта про любовь. Неожиданный выбор… Ведь даже не сказать, что такой уж рок. Руслан решил, что я предпочитаю что-то более романтичное?

Вот только слышать это от него как-то не по себе. Слишком уж проникновенно исполняет. Не сомневаюсь, что и играет мастерски: я ещё на филармонии поняла, что у него удивительно тонкий слух и явная предрасположенность к музыке. Но сейчас меня против воли занимают слова. А они… Вроде бы и банальные с одной стороны: про то, что он и она как струна с ладами: ненадолго врозь. Про то, что звук возможен, только когда их прижмёт друг к другу. Про то, что он готов пройти любые препятствия, лишь бы быть рядом и залечить её обгоревшие крылья.

Слышать всё это от Руслана… Господи, он как будто знает, о чём поёт. И это почему-то смущает до дрожи по телу, до ускоренного сердцебиения и уже почти болезненно прикушенной губы.

Лучше бы выбрал что-то про жизнь, смерть, вечные смыслы и тому подобное. Но это… Руслан и любовь – выбивающее напрочь сочетание. Не позволяющее соображать нормально, да что там – хотя бы в руки себя взять.

Он заканчивает. Смотрит на меня. Кажется, ждёт реакции…

Заставляю себя посмотреть в ответ. Оставляю многострадальную нижнюю губу в покое, обе растягиваю в мягкой улыбке. Давлю в себе вопрос, с чего вдруг такой выбор репертуара. И будет ли что-то ещё?

Вместо этого миролюбиво подытоживаю:

– Очень круто. Ты ещё и поёшь не хуже, чем играешь.

– Не сказать, чтобы профессионально, – чуть хмурится Руслан, хотя потом тоже улыбается.

Посчитал, что где-то не дожал? Пфф, по мне это было даже слишком хорошо. Настолько, что сердце до сих пор по-дурацки щемит.

– Ты бы мог создать свою группу, – горячо заявляю, потому что вдруг хочется донести до Руслана, насколько его исполнение отличается от любого другого любительского, которое мне доводилось слышать. – Уверена, у тебя бы получилось.

Он усмехается примерно так же неопределённо, как делал это перед исполнением. И вдруг смотрит мне в глаза. Так внимательно, что аж отодвинуться хочется. Но не шевелюсь.

– Какая ты сегодня милая, – полунасмешливо-полусерьёзно подмечает Руслан.

Ему непривычно? Ну так и мне как бы тоже. И чтобы не заподозрил ничего, с ухмылкой пожимаю плечами:

– Да и ты не такой уж мудак.

Он издаёт короткий смешок моему заявлению, а затем вдруг неспешно переводит взгляд с моих глаз на губы…

Это ведь не просто взгляд. Это вызов… Предвкушение. Почти прикосновение. Всем этим исходит от Руслана настолько остро, что я почти не дышу. Затапливает его желанием сделать этот шаг, причём затапливает настолько сильно, что будто уже моё. Поверить не могу, что это реальность. Почему он так смотрит?