Касьян понял, что пора остановиться. Он был на грани, и эта грань была тонка. Если сейчас не сказать себе стоп, то за дальнейшие действия он мог не отвечать.

– Прости. Я куплю тебе новый букет, – сказал Касьян, с усилием отодвинувшись от Светы и видя, что приключилось с цветами.

– Не нужно…

– Еще как нужно! – Касьян глядел на разрумяненные щеки Светы и счастливо понимал, что был причиной этого.

– Нет, спасибо. Я все равно не люблю букеты цветов. Извини. Не хотела тебя обидеть. Но цветы намного лучше и красивее в полях, чем сорванные или срезанные, чтобы через несколько дней умереть в вазе.

– “Не рвите цветы, не рвите, пусть будет нарядней Земля, а вместо букетов дарите васильковые, незабудковые и ромашковые поля!”[1] – неожиданно для себя пропел песню Антонова Касьян и оказался в туманном воспоминании детства.

Лето. Огромное поле. Пряно пахнет ромашками и васильками. Жужжат пчелы и стрекочут цикады. Он вместе с сестрой сидят на расстеленном на траве ярко красном покрывале, играют в домино. Рядом мама, в длинном, цвета полуденного солнца, сарафане и распущенными волосами, с вышивкой в руках, поет эту песню…

– Это откуда? – спросила Света, удивленно наблюдая за сменой эмоций на лице Касьяна.

– Да так, вспомнил одно старье, – сквозь зубы проговорил Касьян.

– Кажется, тебе очень дорого это старье.

– С чего ты взяла?

– Твое лицо… точнее, его выражение, – Света смутилась. Она поняла, что зашла на запретную территорию. Не все хотят делиться своим прошлым. – Ты как будто что-то вспоминал, что-то очень хорошее.

Касьян испуганно посмотрел на девушку. Почему она такая внимательная?

– Тебе показалось.

– Может и так, – поспешно признала Света.

Все не так! Касьян злился на самого себя. Он должен расположить к себе девушку, должен сделать все, чтобы она в него влюбилась. А вместо этого он впадает в меланхолические воспоминания детства, обнажая свою душу перед Светой, и что самое страшное, она это видит и, кажется, все про него понимает. Кто захочет встречаться с парнем, который в свои двадцать лет, переживает о своей развалившейся семье, и который больше всего на свете хочет оказаться в том чудесном и теплом лете, где трава выше тебя самого, а детское чувство радости и упоения настолько сильное, что можно взлететь? И Касьян хотел сделать то, в чем он был умелым, то, от чего все его девушки были в восторге. Он захотел вновь поцеловать Свету так, чтобы забыть все остальное. Чтобы она забыла все остальное. Но вместо этого, совершенно неожиданно для себя, Касьян опустился на колени перед ней.

– Ты пойдешь со мной на свидание? – спросил Касьян, смотря снизу вверх на девушку.

– Да…

– Завтра?

– Нет. У меня консультация к экзамену.

– Послезавтра? – Его рука взялась за подол сарафана, но большего он не позволил себе сделать.

– У меня будет экзамен.

– После экзамена?

– Да…

– Тогда до встречи!

Касьян нехотя поднялся с колен и сделал несколько шагов к двери, когда услышал:

– Подожди!

Касьян медленно развернулся, самодовольно улыбаясь внутри себя. Грань была пройдена. Он не ожидал, что так быстро. Но рыбка оказалась на крючке. Поцелуи творят с девушками чудеса. Сейчас Касьян выиграет спор, и больше не будет необходимости играть в эту фальшивую игру. Света не успеет влюбиться в него. Только запомнит на всю жизнь, что он был первым. Девушки обычно такое помнят. Он и не против, чтобы Света его запомнила. Первый в постели и первый негодяй, который кинет ее сразу же после этого.

– Дай мне букет.

– Что? – Касьяну показалось, что он не расслышал. Не могла Света после его творческих стремлений сделать из нее произведение искусства любви говорить о ромашках.