– Ген, расскажи мне про город, пока идём.

– Ха, будто изложение пишу, за что мы любим Ворон, – широко улыбнулся товарищ по команде и начал рассказывать.

Из рассказа я понял, что градообразующим предприятием было, конечно же, АЭС, расположенное на берегу огромного озера со странным названием Бабий куст. Озеро являлось бессточным и изобиловало родниками. Левее город обвивала река Дон. Городом, кстати, Ворон стал буквально год назад, до этого нося статус посёлка городского типа.

Мы шли по пустому парку, а слева и справа от нас пустовали деревянные лавочки с литыми боковинами из металла, чугун застыл в виде каких-то листьев и подобии крупных цветов. У каждой располагались такие же чугунные мусорные урны-перевёртыши. Зеленая трава, ёлки с покрашенными снизу белыми стволами. По обеим сторонам парка была проезжая часть, тоже не шибко-то загруженная. Однако редко встречающиеся машины отличались разноцветностью и отсутствием иномарок. «Запорожцы», «москвичи» и «жигули», редкие желтые «волги» и преобладающий, почти пустой общественный транспорт.

Спокойный городской ритм казался чем-то немыслимым: людей на улицах, как и огромного потока спешащих куда-то машин, не было. Никакой рекламы, лишь крупные буквы над фасадами широких витрин ПРОДУКТОВЫЙ, ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ, ПАРИКМАХЕРСКАЯ и все выполненные в одном стиле, как и дома, в которых они находились.

Почему народа на улицах так мало, я спрашивать у Гены не стал, и так понятно, что все на работе – пятница, десять утра.

Общежитие Вороновского приборостроительного техникума, серая пятиэтажка с одним входом, смотрела на утренний мир открытыми окнами и кое-где, словно флаги, колышущимися на лёгком ветерке занавесками. Всё просто, где живут девочки, там окно поаккуратней, где парни – поаскетичней.

Внутри нас встретила узкая проходная с вращающимся турникетом и остекленной комнатой вахтерши, в которой как раз сидела бабушка со спицами и какой-то недовязанной заготовкой.

– Здрасте, Мария Ивановна! – поздоровался Гена.

– Здрасте! – продублировал я, проходя через вращающиеся «трубы».

– Здрасьте-здрасьте, спортсмены. Как выступили?

– Да ничего, выступили нормально. В следующий раз лучше съездим! – ответил Гена.

– Лучше бы учились лучше! Двоечники!

– Троечники, Мария Ивановна! – весело улыбаясь, поправил её Гена.

– Завтра на субботник чтоб пришли!

– Придем, – пообещал я.

Пройдя турникет, мы направились к лестнице, и я, повернув голову направо, заметил несколько стендов.

«Уголок коменданта» с расписанием работы общежития и правилами поведения в оном, я даже остановился, чтобы прочесть. Но Гена меня окликнул:

– Там ничего нового для себя не увидишь! Шаг влево, шаг вправо – выселение, проходная закрывается в двадцать три часа, после десяти режим тишины. Пить, курить – нельзя. Графики дежурств по коридорам и кухне на этажах. Ответственная за порядок – комендант Свердлова Надежда Юрьевна.

Справа от «Уголка коменданта» размещался стенд Техники безопасности с наглядными иллюстрациями о том, что утюги забывать включенными нельзя, и вообще всё выключать после пользования, а в случае пожара, организованно двигаться к выходам. А еще правее был стенд «Общежитие – наш дом», где множество фотографий со счастливой молодёжью, к которой я теперь тоже относился, и рисованными картинками. На одной из которых я увидел отдаленно напоминающую меня и Гену карикатуру: на ней мы с ним бежим от лопаты и грабель, за спешащими в воздухе медальками. И подпись: «За медалями погнались – в коллективе потерялись! Спорт он друг и брат студенту, ну а труд отец всему!»

– Это что мы? – спросил я.