Фух. Выдыхаю, как только скрылась за дверью. Сердце в груди стучит как бешеное. Если так и дальше пойдёт, то в этом доме меня ожидают одни лишь нервы и ничего более. Ставлю себе план минимум отработать месяц. Стартовый капитал в сто двадцать тысяч рублей станет отличным достижением.

Вешаю свой наряд в шкаф и беру сумочку. Домой. За сегодня мне ещё предстоит переделать кучу дел.

Вот только уйти не успеваю, ведь в дверь постучали.

Подхожу и открываю створку.

– Опять ты? – восклицаю и хочу захлопнуть дверь, потому что общаться с Эрнестом больше не намерена.

– Стой, – мужская ступня вклинивается в проём, – дай объяснить.

– Не нужно ничего объяснять. Я разве не ясно дала понять, что мне неинтересно общение ни с тобой, ни с каким–либо другим мужчиной? – бормочу недовольно, но всё же отхожу на пару метров. Жёсткий взгляд садовника говорит о том, что он не уйдёт, пока что–то там не скажет.

– Ты молодец! – вдруг расплывается в улыбке и входит в мою обитель.

– Не поняла?

– Это была проверка. Причём двойная, и ты прошла обе. Вот, – протягивает красивый букет, – пусть радует твои глаза.

– Спасибо, конечно, – принимаю цветы, – но о каких проверках речь?

– Первая была указанием Алевтины Матвеевны. Она почти всегда просит проверить молодых девчонок на способность устоять перед красивым мужчиной. Какие–то у неё свои бзики на этот счёт. Я, если что встречаюсь с Алиной и никак на тебя не претендую. Ну и вторая проверка уже от нас…

– От вас? – удивлённо хлопаю глазами. Пока вся поступающая информация сильно шокирует.

– Ну да, от персонала. Если б сдала меня Алине, мы бы относились к тебе настороженно, а так теперь знаем, что ты наша. Можно в разведку без проблем, – поясняя, садовник не забывает, белозубо улыбаться во все тридцать два. – Кстати, почему не сдала? Большинство, даже если согласны на свидание, при появлении Алины сразу выкладывают карты на стол. А ты нет, не просто промолчала, ещё и отмазала.

– Эм… – пожимаю плечами, – не знаю. Просто не хотелось раздувать конфликт. Да и как бы я доказала, что ты действительно намекал на что–то непристойное?

– Логично. Короче, повторюсь: ты молодец. И я извиняюсь, что пришлось вести себя как последний засранец.

– Ничего. Главное больше не надо, – наконец расслабляюсь и мило улыбаюсь в ответ.

– Торжественно клянусь, – демонстративно кладёт руку на сердце.

– А у тебя есть ваза? – вдруг понимаю, что мне некуда поставить цветы. Тащить их через весь город, чтобы завтра привезти обратно, – это глупо.

– Конечно, есть. Сейчас принесу, – мужчина разворачивается и собирается идти.

– Подожди. Возьми пока к себе. Мне уже нужно бежать, а завтра я буду готова их принять обратно, только вместе с вазой.

– Договорились, – садовник забирает цветы и покидает мою спальню, а я спешу закрыть дверь и бегу решать насущные проблемы.

Пока еду на общественном транспорте, звоню Юльке и прошу помочь с вещами. У меня их, конечно, немного, но кое–что набралось за год жизни на съёмной квартире. Торопова без лишних вопросов соглашается и обещает подъехать через пару часов.

За это время я как раз успеваю побросать вещи в клетчатые сумки, навести мало–мальский порядок и созвониться с арендодателем. Слышала по голосу, женщина расстроилась, из–за того, что я решила съехать, но уговаривать остаться не стала. Договорились на раннюю встречу с утра, чтобы сдать ключи и получить возврат денег за остатки месяца.

Подруга приехала, как и обещала, ещё и не одна, а с парочкой грузчиков. Ну не подруга, а золото!

В итоге погрузили все сумки за пять минут и поехали отвозить их в один из личных гаражей Юлькиного мужа. Девушка, кстати, опять предлагала пожить у них, но я выбрала больший заработок. Хозяйка явно дала понять, что её интересует именно график двадцать четыре на семь.