Мне, чтобы прибрать, надо максимально приблизиться, буквально на расстояние вытянутой руки. Вот же ж!

Перевожу взор от лужи на мужское лицо и потому как меня оценивающе, немного с превосходством разглядывают, понимаю, что он реально нагадил специально.

И откуда только знал, что отправят именно меня?

– Мишенька, так на чём мы остановились? – возобновляет прерванный моим появлением разговор хозяйка дома.

– На том, что ты промывала мне мозги, – отвечает Михаил, но смотреть не прекращает.

– Миша! – недовольно восклицает женщина.

– Мама! – передразнивает Силаев.

Я тем временем беру швабру, отжимаю её и иду к луже от кофе.

С каждым шагом тело будто чувствует присутствие мистера Говнючело и начинает немного вибрировать. Кончики пальцев покалывает, а ноги превращаются в негнущиеся палки.

Так, немедленно перестать волноваться!

Ну подумаешь Силаев рядом, это ведь не значит, что он сейчас наплюёт на свою мать и броситься на моё предательское тело.

– Ты обещал переписать на меня часть бизнеса, а сейчас говоришь, что я выношу тебе мозг? – тем временем продолжает Алевтина Матвеевна.

– Я обещал, значит, сделаю. Просто надо подождать, – отвечает Михаил, и его пальцы подрагивают, когда я приблизилась на расстояние в тридцать сантиметров. Рука дрогнула так, будто мужчина борется с желанием сцапать меня.

Вытираю лужу, но при этом большую часть времени контролирую крепкое тело в кресле.

– Миша, ты вообще на меня не смотришь, – делает замечание хозяйка, и я невольно замираю, ведь понимаю, что причина во мне.

– У меня здесь более привлекательные виды, – чуть улыбается мистер Говнючело и удостаивается моего грозного взора.

– Так. А давай–ка, мы с тобой оставим горничную убираться, а сами поговорим в другом месте, – принимает волевое решение женщина, и у меня появляется дикое желание броситься на неё и… обнять.

Так как удаление кофейного пятна – это сложный и не очень быстрый процесс (у нас ведь всё по книжкам), то мне пришлось бы терпеть Силаевский взгляд ещё минут пятнадцать, а тут есть шанс остаться наедине с работой.

– Я предпочитаю решать вопросы в кабинете, – спокойным, нетерпящим возражений тоном говорит Михаил.

Блин! Вот же ж упёртый баран. Увидел цель и прёт на таран, даже мать ему не указ.

– Сын, не заставляй меня, – вдруг мягкий женский голосок становится просто ледяным и твёрдым, возможно, даже твёрже, чем у предыдущего оратора.

Ого. Вот это гены. Ну в смысле теперь ясно, откуда у Силаева замашки властного засранца.

Тон Алевтины Матвеевны заставляет Михаила оторвать от меня взгляд и перевести его на хозяйку. Она тоже смотрит. Лёгкий прищур и тонкие губы.

Та–а–ак, ещё не хватало стать причиной семейной ссоры.

– Хорошо идём, – вдруг с лёгкостью соглашается Силаев и поднимается на ноги.

Офигеть! Как она его. Мне бы так научиться манипулировать людьми.

Женщина кивает, поднимается и широким шагом покидает кабинет. Михаил следует за ней, на пороге кидает на меня многообещающий взор и скрывается за дверью.

Фух. Наконец–то одна.

Можно спокойно работать, а не трястись как осиновый листок.

Всё–таки в присутствии отца своего ребёнка, я превращаюсь в безвольную тряпку.

А на секундочку мне скоро становится матерью, я просто обязана обзавестись внутренним стержнем!

МИХАИЛ

Как же она меня достала! Не мать, а законченная шантажистка.

Ещё и Женька, как выяснилось, под её крышей обитает. И не просто обитает, работает. Работает на женщину, которая обожает, когда перед ней лебезят и заглядывают в рот.

Я так долго искал свою рыбку, а, оказывается, она попалась в материнские сети.

Алевтина Матвеевна обзавелась ещё одним рычагом давления на меня, сама того не подозревая.