- Кто этот таинственный незнакомец? Кто мой тайный поклонник? - истерично кричали девушки, судя по звукам, оттаскивая конкуренток. - Только она знает ответ! Ответьте, дорогая богиня!
- Число верующих равно пятьдесят шесть человек! - с удивлением в голосе заметило зеркало. Из них пятьдесят пять женщин и один мужчина!
Мысль о том, что я могла ошибиться дверью, а природа с чьей-то ориентацией заводила меня в такой тупик воображения, что я яростно стучалась в дверь здравого смысла. Хотя... Постойте... А вдруг это старенький Император? Судя по портрету, у него любовь становится синонимом обширного инфаркта, а последний военный поход был в туалет. Он же, как мужчина, уже не по телам, а по делам должен ходить! По сугубо личным и очень неотложным!
- Дорогая богиня! - взмолился женский голос, пытаясь перекричать другие голоса. - Прими мои скромные дары! Дай ответ, кто он? Тот таинственный поклонник?
Я с грустью посмотрела на книгу «Сто двадцать рецептов семейного счастья», облизнулась при виде золотистой курочки на обложке, а потом взяла себя в руки.
- Зеркало, найди мне в радиусе километра от храма всех одиноких мужиков! - потребовала я, слыша писки и визги: «Нет, я первая!».
- В связи с тем, что количество верующих у вас теперь пятьдесят человек, вы можете объединять пары! Ваша сила растет с каждым новым верующим! - странным голосом сообщило зеркало. Мне кажется, или оно на меня до сих пор обижается за букеты?
- Примите мои скромные дары!!! Только ответьте!!! - назойливо молили меня, а я посмотрела на курочку, сглотнула слюнку и согласилась. На всякий случай я даже отползала подальше, наученная горьким опытом.
Мимо меня пролетела буханка хлеба и колечко колбаски. Я почувствовала, как голодный дракон в моем желудке радостно заворочался, в предвкушении отнюдь небожественного завтрака. Я бросилась поднимать хлеб и колбасу, как меня прицельно полетел десяток яиц.
- Свои, домашние! - гордо пояснили мне, пока стряхивала с себя слизь, кроша под ногами скорлупу.
- Благодарю вас, - кисло улыбнулась я, вытирая лицо и отметая скорлупу ногой подальше.
Так, все! Надоело! Мне в лицо полетела возмущенная курица, которая била крыльями и с негодованием кудахтала. А говорят, куры не летают! Еще как летают! Я ловила ее по комнате, но курица решила, что живой не дастся. В погоне за ней я завалила гору из хлама, которой впору дать поэтично-географическое название. Курица устала раньше меня и присела на обложку книги, нахохлившись. Хитрая богиня покралась к ней, делая коварное: «цып-цып», а потом бросилась на нее, схватила и швырнула обратно в зеркало праздновать свой второй день рождения.
- Так, надоело! - заявила я, стряхивая с себя перья и подходя к зеркалу. В меня полетело какое-то деревянное ожерелье, но моя рука ловко отбросила его в сторону, а оно пополнило гору мусора.
Я положила руку на круг, включила лепестки и божественный свет, с удивлением обнаружив, что теперь можно добавить какое-то божественное подвывание. В зеркале отражался храм, в который набилось пятьдесят женщин, не считая жриц. Все они с замиранием смотрели на свет, который льется над статуей. Так! А теперь добавим музыку и лепестки. Неплохо!
- Ууууу... Ааааа..., - выл кто-то, создавая незабываемую атмосферу места, где волки вынуждены подвывать полушепотом.
- Она снизошла к нам! - закричали жрицы, падая на колени, пока им на голову сыпались лепестки. - Ептить! Капец-капец-капец!
Я торжественно прокашлялась, готовясь к проникновенной речи. А то сейчас как пояснят, как расшифруют...
- Дорогие мои девочки, - ласково произнесла я, глядя на сияющие женские глаза. - Я не принимаю дары курицами, свиньями, гусями, коровами! Зато я принимаю дары едой, одеждой, нижним бельем. Чистым! Еще раз акцентирую! Чистым и неношеным! Яйцам принимаю, но только вареными...