– Ты должна уехать из Москвы, – приказывает он так просто, будто предлагает сделать ему кофе.

– Что? – переспрашиваю я, в надежде, что это была лишь слуховая галлюцинация.

– Я не сомневаюсь, что ты найдешь применение своим талантам и в городе N, там наверняка тоже есть злачные места, в которых сможешь вертеть своей элитной задницей перед мужиками. – Он стоит близко, и его рука так легко и естественно ловит прядь моих волос, наматывая себе на палец, будто так и надо. – Цену только за свои услуги убавишь, N не Москва, там богатых папиков меньше.

Мышцы по-прежнему работают быстрее мозга, и я, не осознавая, что делаю, вижу, как моя рука летит на его щеку. У него хорошая реакция, он перехватывает пальцами мое запястье еще до того, как ладонь касается щеки, до боли сжимает и отводит от своего лица. Я неловко отступаю назад, намереваясь вырваться из стального захвата, и едва не падаю, задевая натянутый за спиной провод от ноутбука.

Клим ловит меня, с силой потянув за всё ту же руку, и я по инерции впечатываюсь в его грудь, цепенея от происходящего. Смотрю в его лицо в каких-то нескольких сантиметрах от своего, замечая, как он сжимает челюсти, так что желваки заиграли на скулах, и ноздри напрягаются, словно дышать со мной одним воздухом – все равно что яд вдыхать. От соприкосновения со мной вся его мускулатура напрягается, замирает.

Я чувствую свое дыхание по тому, как поднимается и опадает грудь, на какие-то миллиметры теснее приближаясь к нему, и сердце бьется где-то не в груди, а в животе. Он же словно окаменел. Мы так близко друг к другу, но понять, есть ли в этой грудной клетке жизненно важный орган, я не в состоянии. Просто-таки потерявший сердце Железный Дровосек.

Он склоняется надо мной, обхватывая мои плечи пальцами, притягивая еще ближе к себе, так, что кончики пальцев ног едва касаются пола. Вижу перемену в его лице, он совладал с собой, больше не выказывая неприязни от нашей близости. Его зеленые глаза стали почти черными, как грозовое небо, а лицо превратилось в бесстрастную маску, выражающую полное спокойствие. Я смотрю на него, как кролик на удава, затаив дыхание, когда он до боли сжимает пальцы на моем теле и тихо произносит почти в самые губы:

– Никогда больше не попадайся на моем пути, Алена, иначе я тебя уничтожу.

Я смотрю ему в глаза, испытывая острую боль от его слов, от манер, так похожих на поведение его отца.

– Меня уже пытались уничтожить. Думаешь, у тебя получится лучше?

С мгновение он смотрит на меня, изучая что-то в глубине моих глаз, а потом просто размыкает пальцы, разворачивается и выходит, захлопывая за собой дверь.

Коленки сами подогнулись, и я сползла на пол, как безвольное создание. Только сердце билось в груди – громко, быстро, впервые за десять лет напомнив о себе.

4. Глава 4

Клим

Михаил сказал, что ни одному человеку в клубе не известно о рыжей танцовщице. Она подменяла заболевшую девушку, которая должна была танцевать в тот вечер. Никто из опрошенных не знал ни её имени, ни фамилии, даже описать толком не могли. Единственное, что меня успокаивало – мои люди за ней проследили, и мне теперь известно, где она живет. По крайней мере, эту ночь.

Решил заявиться к ней утром, с мыслью о том, что если она захотела продолжить вечер со своим парнем, то, по крайней мере, у меня еще остается шанс ее там застать. Не уверен, стоит ли надеяться на то, что она не имеет личной жизни. Плевать, если у нее кто-то есть, не сомневаюсь, что девушка, зарабатывающая на жизнь подобного рода деятельностью, согласится танцевать только для меня некоторое время.