– Я договорился насчёт сдачи аспирантских экзаменов для двух наших сотрудников. В Челябинске. Вас это устраивает?

Мы оба помолчали. Он – выжидая, пока до меня дойдёт смысл сказанного, я – пока он поймёт, что этот смысл до меня уже дошёл.

Наконец он по-настоящему поднял на меня свои глаза.

– Вы, конечно, знаете, что Духовицкий – мой родственник.

И, не дожидаясь никаких подтверждений с моей стороны, без малейшей паузы продолжил:

– Хороший мальчик. Умный. И даже талантливый.

Что ж. Говорите, Алексей Петрович. Я, собственно, знаю всё, что вы мне сейчас скажете. Но вы всё равно говорите, не обращайте на меня внимания.

– Он бы уже давно закончил институт, если бы…

Шувалов потеребил в руках министерский телефонный справочник. Поискал для него на столе более удобное место и, не найдя, бросил на прежнее.

– Словом, парень видный. Молодой, горячий. Увлекающийся.

Я слепила из своей физиономии лицо сфинкса. Я не изменила бы этого выражения даже если мне, как сфинксу, снесли бы сейчас полморды.

– Короче, у меня к вам будет большая просьба, – выдохнул он наконец самое главное. – Вы присмотрите за ним там, в Челябинске. Чтобы он какой-нибудь фортель ещё не отбросил. А то ведь, знаете!.. На вид-то большой, а в жизненных делах ещё балбес балбесом. Родители за него волнуются. Они у него…

Только не надо смотреть на меня вот так, «со значением». Знаю я прекрасно, кто у него родители!

– В общем, Люд… О, Любовь Сергеевна! Я вас лично очень… Очень прошу. Присмотрите за ним как… Ну, по-матерински, что ли. Вы меня поняли? Мы с ним только что говорили. Он вас как педагога очень уважает. Вы для него большой авторитет!

Он жмёт мне руку у выхода. Крепко, «по-товарищески».

Ох, Алексей Петрович. Вы и представить себе не можете, как я вам благодарна за доверие.

– И о чём же вы там беседовали с моим дядькой? – как бы в шутку поинтересовался Дима, когда мы уже мчали по загородному шоссе.

– О тебе, конечно, – не задумываясь ответила я.

– Правда?

Почувствовалось некоторое напряжение.

– Он тебя очень хвалил. Говорил, что из тебя вырос настоящий мужчина. Толковый, не по годам развитый. А особенно – сведущий в жизненных вопросах. Сказал, чтобы я не стеснялась обращаться к тебе за помощью. Что ты в состоянии, если нужно, даже помочь ценным советом.

– Надо же! – проговорил он с видимой иронией, но за версту было видно, что услышанное ему очень понравилось.

Знакомая дача встретила нас тишиной и прохладой. В огромном ушате плавали листья, сновали водомерки и отражались высоченные облака. Когда мы вдоволь насиделись в его ласковой воде, и мой юный красавец, выйдя наружу, галантно подал мне руку, я приподнялась и обеими своими обхватила его за шею. На мгновение опешив от неожиданности, он мужественно подхватил меня и понёс, осторожно ступая по тёплым от солнца доскам крыльца. Да, мой дорогой. Теперь тебе придётся делать это. Но я буду честно стараться, чтобы было не очень тяжело.

Он не оставляет без внимания ни одного квадратика. Может быть, правда любит? Ого! Что ты делаешь? Я не смогу ответить тебе тем же…

– Тебе не понравилось?

Ну, что ты, малыш. Разве это может не понравиться.

– Давай будем готовиться к экзамену вместе.

– А ты уверен, что у нас получится?

В столичных столовых тоже бывают рыбные дни. Вероятно, их устраивают для того, чтобы такие как мы чувствовали себя здесь как дома. Но сегодня рыба пахнет как-то по-особенному отвратительно. Когда мы с ней доходим до кассы, я уже готова выпустить её обратно в мировой океан. Только усвоенная ещё в детстве дурная привычка обедать заставляет меня дойти до стола и вонзить ей в бок скользкую алюминиевую вилку. Но после этого приходится нести её уже в себе. И я точно знаю, что до мирового океана мы с ней теперь не дотянем.