– Шон прости меня, но там тоже не вся, правда. Твоя мать – Лейзи, была магом и моей лучшей подругой, её мужем стал мой друг. Твоя мать погибла от виселицы, а отец сбежал, никто его больше не видел. Он не был трусом слышишь, – стал он выгораживать друга, – но не спорю ему нет оправдания. Тебя стали искать, я не мог смотреть на это и стал тебе помогать в память о твоей матери… у тебя её глаза…

Я осознал, что моя мама была для дяди, если я могу его так называть, не просто подругой. Он никогда не говорил о ней, даже когда я спрашивал.

Да что же творится с моей жизнью? Я окинул взглядом друга. Да я открываюсь для него явно в новом свете. Если он тоже маг как сказал Бернс, то есть дядя, то наша жизнь круто изменилась, и я думаю, нам стоит держаться вместе.

– Я укрываю тебя вот уже почти четырнадцать лет. В пророчестве говорилось, что ты станешь великим магом. У тебя будет путник, один из твоих друзей. Также сказано, что путник родится в один день с тобой.

– Коготь ты веришь в это? – задал я ему вопрос скорее пытаясь понять, не брежу ли я.

– Похоже на то, может, мы сходим с ума?

Мы все переглянулись. И что теперь делать. В такое было очень трудно поверить. Во взгляде дяди я не уловил и намёка на издевательство. Он говорил всерьез.

– Я ни капли не соврал, может я и рассказал бы раньше, но у меня была надежда, что пророчество, что-то типа выдумки, да и о нем я знаю лишь обрывки, – было видно, что дядя таким вот образом просит извинения.

– Я не сержусь, давай продолжим разговор позже. Я хочу немного поразмыслить.

Мне хотелось побыть одному. Я осознал, что теперь буду мстить за маму. Нет, скорей не мстить, зачем себе копать яму. Большая вероятность и самому в нее попасть.

Не обращая ни на кого внимания, я вышел на улицу. Меня некто и не пытался остановить. Возможно, моё поведение и было ребячеством, но услышанное надо было переварить. С одной неприятной новости – в несколько. Мозг отказывался принять всё и сразу.

Снаружи шел мелкий дождь. Мне ничего не оставалось, как просто бродить по улочкам, обходя случайно разбросанные лужицы то тут – то там.

Ходя по улицам, я много мыслил о скрытых от меня жизненных событиях. Вот так вот, восемнадцать лет я рос с пониманием, что я сын обычной пары. Ничем не выделявшихся между других людей. Оказалось всё куда сложней. Мама маг, а отец попросту трус. Хотя возможно мои выводы поспешны, я о нём почти ничего не знаю, а дядя не тот человек, у которого можно вообще, что-то узнать о моих родителях. Но по-другому я отца назвать не мог. Прошло почти пятнадцать лет, а от него ни одной весточки как оказывается. Вполне возможно, что он и не жив вовсе. Но всё же. Ладно. Об этом нужно подробней узнать у дяди.

Я все больше начал осознавать, что по другому не смогу воспринимать человека, что меня растил. Пусть он даже мне не дядя, но привычка его так называть так пустила корни в моем мозгу, что по другому я его называть не смогу. Да, что там дядя. Я считаю его отцом! Ведь родной человек не тот – кто родил, а тот – кто воспитал и вырастил. Появись сейчас мой настоящий отец в моей жизни, я с трудом мог бы считать его отцом. По сути, как и любой другой незнакомый прохожий, которого можно увидеть мимо проходящего. Возможно у нас одна кровь, но отцом не становятся после одной ночи утех. Отец – это не одногодовой труд. С данными мыслями я вернулся к дому, нужно довести разговор до конца. Да и успокоить дядю, представляю, что он сейчас думает.

С загруженным мозгом по завязку я, парировав несколько луж, шагнул в дверной проем, скрываясь в родном доме.