Как бы то ни было, доклад о WikiLeaks не включили в официальную программу. Однако нам разрешили устроить небольшую презентацию в комнате для семинаров, в подвале. Джулиан успел поругаться прямо у кассы, потому что не хотел оплачивать вход. Он считал, что его как докладчика должны пустить бесплатно, однако добровольцы на кассе придерживались иного мнения. Его не было в основном списке, поэтому с него требовали 70 евро.

Джулиан пришел в пресс-центр, снял свой рюкзак – а он часто путешествовал с одним рюкзаком – и захватил комнату в свое полное распоряжение.

Пресс-центр был небольшой, с темным кафельным полом и рядом столов, разделенных перегородками. Комната находилась в тупике второго этажа, в самом конце коридора. Жалюзи на окнах были опущены круглые сутки. Обычно туда приходили журналисты с ноутбуками, чтобы в тишине писать статьи. Однако Джулиан решил завладеть помещением и занялся привычной работой: он часами просиживал за компьютером и колотил по клавишам. Причем громко.

Если кто-нибудь заходил в пресс-центр, чтобы записать хоть пятнадцатиминутное интервью, Джулиан отказывался выйти, даже не соглашался чуть тише обращаться с клавиатурой.

Под вечер организаторы всеми силами пытались избавиться от упрямого гостя, но тот был убежден, что имеет право там переночевать. И он действительно спал в пресс-центре, наверняка завернувшись в куртку и лежа на столе, потому что плитка на полу была холодная.

Когда я его увидел впервые, то подумал: «Круто!» На нем были штаны типа армейских, оливкового цвета, снежно-белая рубашка, а поверх нее – зеленый костюмный жилет из шерсти. Джулиан выделялся в толпе, его рубашка просто сияла.

Он двигался очень энергично и непринужденно, большими шагами. Когда он шел по лестнице, половицы дрожали. Есть такие люди, которые каждым шагом словно проверяют пол на прочность. Он любил, например, разбежаться, прыгнуть и потом проскользить в своих стоптанных «Кэмелах» по только что натертому полу. Или мог съехать по лестничным перилам, чуть ли не перекувырнувшись внизу. Ну, мне и самому нравились такие штуки.

В первый раз мы встретились на втором этаже конгресс-центра, у круговой лестницы. В тот день пришло невероятно много народу. Внизу у касс опоздавшие умоляли их тоже пропустить. Был побит рекорд в 3000 посетителей, и эта шумная толпа заполонила коридоры конгресс-центра. Можно было пятнадцать минут стоять в пробке, чтобы пройти метров двадцать. Но у нас наверху было чуть спокойней. Слева от лестницы стоял белый кожаный диван, с которого открывался вид на Александерплац. Он и стал нашим опорным пунктом на ближайшие дни. Когда один из нас шел в туалет или купить еды, другой сторожил вещи и место. В ответ на выжидающие взгляды прочих уставших посетителей я только зубы скалил.

Вначале мы говорили часами. А потом просто сидели рядом: Джулиан с головой уходил в компьютер, и я следовал его примеру.

Не знаю, на что Джулиан рассчитывал, собираясь в Берлин. Мне совсем не понравилась подвальная комната, которую отвели для нашей презентации. По счастью, она оказалась маленькой. На доклад пришло не больше двадцати человек, причем меня особенно огорчило, что не было ни одного знакомого лица из клуба. Я не понимал, почему никто не заинтересовался идеей WL.

Я сидел справа впереди, слушая, как Джулиан рассказывает про WikiLeaks со своим симпатичным австралийским акцентом. Он был одет так же, как в первый день. Правда, сразившая меня белая рубашка выглядела уже не столь безупречно.

Может, Джулиана и разочаровало то, что он привлек в подвал так мало народа, но виду он не подал.