Придя на площадку, я увидела как, кто-то уже катался на льду, кто-то только начал переобуваться, а кто-то уже начал собираться домой. Недолго думая, я села на лавочку и начала переодеваться. Меняя свои зимние ботинки на красивые синие фигурные коньки, я не заметила, как сзади ко мне подошла Алина и похлопала меня по плечу, а я от неожиданности подпрыгнула с лавочки.

– Привет, Вик, пошли, отойдем, покурим? Заодно расскажешь, как у тебя дела.

–Пошли, – согласилась я.

Спустя пару минут мы вышли на лед кататься, где была уже ее младшая сестра и ждала нас.

Как же это все-таки классно – кататься на коньках! – задумалась я, когда немного проехала, разминая ноги. Сразу чувствуешь себя свободной, будто бы можешь прямо сейчас разогнаться и, расправив руки, взлететь как птица в небо и парить.

Покатавшись около часа, мы все замерзли и решили, что пора уже собираться домой.

Мы попрощались на площадке и пошли в разные стороны.

Придя домой, я сразу решила, принять ванну. Набрав себе горячей воды, я легла в нее. И не заметила как от духоты и усталости просто отключилась.

– Привет, Вик, я вернулся.

– Привет, Свет…

Глава 5. Прости и отпусти.

– Свет, скажи, пожалуйста, для чего ты хочешь, что бы я вспоминала всё это дальше? Знаешь, как больно это душевно вспоминать, как тебя били и закрывали в школьных туалетах в темноте, которую я так боялась? Знаешь, каково это, когда портят твои вещи и унижают почти при всех, а ты пытаешься дать отпор и просишь по-человечески не трогать, а этим людям будто бы плевать и они не слышат этого.

У меня на тот момент не было почти никого, кто бы мог меня защитить! Да, было несколько девченок и то, мне кажется, они скорее испытывали жалость ко мне, но не пытались меня защищать, конечно, не все из их, были, например, Алина и Лиз, они как сестры мне, – вот они пытались. Но толку было мало. Был отец, который часто приходил и пугал весь класс, но надолго этого не хватало.

Знаешь, черт возьми, это было больно понимать, что к тебе мир и люди жестоки, и им плевать на других, кроме себя. Я не знала, куда бежать сидела внутри себя как мышка в клетке и молчала, и не могла сказать, как было больно, да и до сих пор молчу о многом. А ты хочешь, что бы я все это вспоминала?!

– Ты вот серьезно Свет? Раз уж ты сказал, что ты часть меня и мы – это одно целое, то зачем тогда это все? Ты должен понимать и чувствовать все то же самое, что и я. Всю туже боль.

Неужели у меня такая душа, что даже ей плевать на саму себя и, когда она вспоминает боль и думает о ней, все больше готова добивать себя же продолжительными и мучительными мыслями об этом? Слышишь меня, Свет! Ответь мне, – зачем? Прошу!

Слезы уже сдержать я не могла, и они будто бы рекой хлынули из моих глаз. Боже, как же это все больно вспоминать и держать в себе.

– Почему, почему ты молчишь, ответь мне?

– Я не молчу. Я чувствую все то же самое, что и ты, поэтому не мог ответить. А теперь, прошу, послушай меня и услышь, и тебе станет легче.

Я это все делаю не специально и точно уж не для того, чтобы причинять тебе эту боль. Ты много натерпелась, и я это знаю.

Я это все попросил тебя сделать для того, чтобы ты вспомнила прошлое и отпустила его. Ты хранишь его как память и тем самым ты причиняешь боль сама себе снова и снова.

Неужели ты за все это время ни разу не задумалась, – зачем тебе эти воспоминания?– ведь это уже все прошло. Неужели ты не хочешь быть в дальнейшем свободной от них и счастливой и хранить только хорошие воспоминания, которые будут делать тебя куда более счастливой и приносить улыбку на лице и яркий огонек в глазах, нежели эти слезы и туман в них?