Государство и рынок – антагонисты. Государство не умеет созидать, хотя и делает вид. Созидает предприниматель. Государство умеет только грабить и убивать. Чтобы дать видимость «созидания», оно сначала должно отнять. Создав на рубль, разрушает на сотню. Чем больше доля государства в ВВП, тем хуже его экономика4. Рынку не нужно государство. Государство же без рынка – нежизнеспособно, как всякий паразит.

Налоги – прямой грабёж. Займы – завуалированный. Они неэффективны, им сопротивляются. Гораздо удобнее косвенный грабёж через создание фиатных денег и обмен их первыми получателями (государство и банки) на реальные блага (т. н. эффект Кантильона). Он не так заметен. Псевдоинтеллектуалы всегда «объяснят пользу» инфляции. Хотя даже Кейнс не скрывал грабительской природы своих идей: «Благодаря беспрерывному процессу инфляции у правительства есть возможность тайно и незаметно изымать у своих граждан значительную часть их средств».

Фиат – технология грабежа. Изначально он был навязан как legal tender. И с этим люди согласились. Это же и вселяет надежду: как согласились, так могут и отказаться. Институт грабежа сейчас в тупике. Работает всё хуже, но отказаться от него не готовы. Выход из него находится на индивидуальном уровне, с помощью p2p-технологий.

В последние десятилетия многие вещи стали делаться быстрее, легче и дешевле. Это стало возможным благодаря технологиям, в первую очередь – интернету. Сначала он казался диковинкой. Потом выяснилось, что многие вещи (коммуникация, платежи) с ним можно делать эффективнее. Интернету подчинились ежедневные практики, потом бизнес-процессы, а потом вынуждены были и государства с их законами. А что было в предыдущее столетие? Несмотря на радио, электричество, телефон и телеграф, упростившие массовую коммуникацию, в экономике доминировали крупные предприятия, объединяющие тысячи работников. Приобрести специальность, делать в ней карьеру всю жизнь и уйти на пенсию было нормой для индустриального века. В XXI веке это выглядит сомнительным. Стабильность удобна для тех, кто не хочет меняться. Но, учитывая скорость перемен, такая стабильность есть деградация. И она невозможна: крупные предприятия в постиндустриальную эпоху долго не живут.

Откуда брались крупные предприятия? Ответ дал экономист Р. Коуз в первой половине XX века. В экономике есть транзакционные издержки между агентами. Для их снижения в целях производства нужно объединять людей в централизованную структуру. Выгодно расширяться: нанимать больше людей, делать всё внутри себя – от добычи сырья до магазинов готовой продукции. Так было в США, Европе и СССР.

Укрупнению мешает закон убывающей предельной полезности, открытый АЭШ. Каждый новый работник, единица сырья или рынок приносят меньше ценности (предельные издержки растут). При некотором уровне транзакционных издержек фирма достигает некоторого оптимального размера. А внутри себя – максимально допустимого уровня неэффективности. Так и существует десятилетиями.

Развитие технологий снижает транзакционные издержки, массово меняет потребности, создаёт новые рынки. Крупные предприятия обнаруживают раздутые затраты и падающую выручку от производства всё менее нужной продукции. Становится выгоднее сосредоточиться на ноу-хау. Остальное аутсорсится по максимуму.

Новые бизнесы состоят из одного человека. Создаются в вебе за часы – от идеи и до первой выручки. Иерархическая фирма «по Коузу» с треском проигрывает конкуренцию многомиллионной армии фрилансеров. Временные удалённые команды создают тысячи стартапов, им становятся доступны инвестиции со всего мира. Вершина краудфандинга – ICO