Патриархальность проявлялась в самых разных вещах. Именно в семье Александра III сложилась традиция вечерних семейных чтений. По свидетельству современников, Александр III очень любил Гоголя, следил за современными писателями, читал Достоевского, Льва Толстого, Тургенева: «Он охотно читал вслух и чуть ли не каждый день императрице Марии Федоровне»^>200.

Одной из особенностей этой семьи было то, что ни у Александра III, ни у Марии Федоровны современники не отметили ни одного увлечения на стороне. Удивлялись потому, что царствование Александра II, особенности семейной жизни великих князей Константина и Николая Николаевичей (Старшего) давали светскому обществу Петербурга массу поводов для разговоров.

В семье рано сложились ровные отношения, со своими «сферами влияния». Александр III, еще будучи цесаревичем, не позволял Марии Федоровне вмешиваться в его «работу», хотя к ее мнению и прислушивался. Он моментально ставил жену на место, если она выходила за рамки традиционных взаимоотношений. В свою очередь у Марии Федоровны была масса дел. Она занималась домом и детьми. Это была полностью ее сфера влияния. Она унаследовала от императрицы Марии Александровны все дела, связанные с благотворительностью по линии Ведомства императрицы Марии Федоровны, и покровительствовала обществу Красного Креста. Кроме этого, у нее, как цесаревны, а затем императрицы, имелось множество представительских обязанностей.

Императрица Мария Федоровна. И.Н. Крамской

Проблемы в семье, конечно, возникали, но уровень этих проблем не шел ни в какое сравнение с семейными проблемами Александра II. Александр III с пониманием относился к маленьким дамским слабостям жены. И даже посмеивался над ними. Он терпел ее увлечение танцами и нарядами, иронизировал по поводу любви Марии Федоровны к прогулкам по Невскому проспекту. У Александра III даже появился «свой» глагол, обозначающий эти прогулки: «Madame vous alles хлыще». Это словечко он производил от слова «хлыщь» («хлыщить»), т. е. уподобляться катающимся хлыщам^>201. Видимо, это слово прижилось в семье, поскольку Николай II в своих дневниках в молодые годы частенько его упоминал по отношению к себе.

Николай II, женившись в 26 лет на любимой женщине, пытался воспроизвести семейные порядки, к которым он привык с детства. Однако его женой стала женщина, очень далекая по складу характера от его матери.

На семейную жизнь последнего царя оказывало влияние множество факторов, но, пожалуй, одним из главных был фактор состояния здоровья императрицы Александры Федоровны и цесаревича Алексея.

Когда гессенская принцесса Алике стала невестой цесаревича Николая в апреле 1894 г.^>202, то состояние ее здоровья стало одной из центральных тем в переписке между будущими супругами и королевой Викторией. При этом необходимо отметить, что неблагополучное состояние здоровья принцессы Алисы не только не скрывалось ее родственниками, но, наоборот, подчеркивалось ими. Дело в том, что королева Виктория поначалу настроилась категорически против самой возможности этого брака. Еще в 1890 г. она писала старшей внучке, в замужестве принцессе Батенберг-Маунбэттен: «Сообщи Элле, что разрешения на замужество Алике в Россию не будет, и пора с этим кончать»^>203. И только угроза политической изоляции Англии заставила ее изменить отношение к этому браку. Но последующая откровенность королевы в сообщениях о состоянии здоровья своей внучки позволяет предположить, что она не оставляла мыслей расстроить этот брак.

Известно, что еще в восемнадцать лет молодая принцесса страдала от крестцово-поясничных болей, которые заставляли ее проводить длительное время в инвалидной коляске. Через много лет, в апреле 1909 г., старшая сестра императрицы Елизавета Федоровна упомянула в письме к царю о больных ногах как о семейном заболевании: «Ревматические боли или подагра, от которой страдали все в нашей семье»