Но вся эта механика меня мало интересовала. Стрелять, как неожиданно выяснилось, я умею, а кому «разобрать – почистить – собрать» всегда найдется. Я умею уговаривать.

В общем, сразу после тренировки мы отравились в тир. Время было позднее, полицейский тир уже был закрыт, но у капитана были свои ключи «от заведения».

Когда мы зашли, капитан вытащил из кобуры явно старый револьвер.

– Вот, – с гордостью сказал он. – Ты же знаешь, я потомственный полицейский. Этот револьвер мне достался от отца. Это «Смит и Вессон», десятая модель. Тридцать восьмой калибр, можно сказать, настоящая американская легенда. Такие начали выпускать в 1899 году. Это армейский вариант, знаменитая «Victory Model», 1945 года.

Никаких сантиментов по поводу «настоящей американской легенды» у меня не было. Взяв револьвер в руку, я сказал: «Старый, да к тому же и тяжелый, заряженный килограмма полтора потянет».

Капитана мое равнодушие к его любимой игрушке явно задело.

– А, ты ничего не понимаешь. Ты хотя бы стрелять из него умеешь?

– Нет, – честно ответил я.

– Как такое может быть? – искренне удивился О’Коннор.

– Да очень просто. Когда я воевал, как обычный солдат, точнее, как офицер, у меня был автомат, с пистолетом или револьвером много не навоюешь. Хотя ты и представить себе не можешь, сколько их прошло через мои руки. Трофеи, так сказать. Но мне они были не нужны. Я их дарил, продавал, даже выбрасывал.

Когда я «работал шпионом» в Сайгоне, мне пистолет тоже был не нужен. Шуму от него много, так что мне вполне хватало ножа. Только когда на меня начали охотиться всерьез, я стал повсюду таскать с собой гранату, а лучше пару. Пистолет – так, полицейская игрушка, а вот граната… Сдаваться живым я тогда им никак не собирался…

– Ну, раз ты новичок, – ехидно сказал О’Коннор, – то начнем с начала: с разборки.

– Ты полицейский капитан или армейский сержант, который хочет поучить «салагу»? – не менее ехидно поинтересовался я.

– Капитан, капитан, – добродушно пророкотал О’Коннор.

– Тогда стать смирно перед старшим по званию! – командным голосом рявкнул я.

– Перед каким таким старшим по званию? – удивился О’Коннор.

– Майор, насколько мне известно, старше капитана, не так ли, капитан?

– Да ладно, удивился О’Коннор, не можешь ты в твои годы быть майором.

– В мирное время, конечно, не могу. Но не забывай, была война и майорское звание мне дали вместе со звездой «Героя Вьетнама».

– Ладно, смотри, майор, – ухмыльнулся О’Коннор. – С этими словами он в несколько секунд разобрал револьвер. Все произошло так быстро, что правильнее было бы сказать не «разобрал», а «разбросал». К моему удивлению, его огромные лапищи весьма ловко разложили отдельные детали на столе, явно предназначенном для сборки и разборки оружия, именно в том порядке, в котором он разбирал револьвер. Видимо, так его учили, – чтобы потом было быстрее и легче собирать.

– А теперь смотри внимательно, – сказал он, – теперь покажу, как его собирать.

– А зачем? – удивился я.

– Как это зачем? – в свою очередь удивился капитан. Мы вообще-то сюда пострелять пришли. А если кто не знает, то напоминаю: из разобранного револьвера не постреляешь. Или ты врешь, что не умеешь им пользоваться, или у тебя в кармане лежит такой же, только поменьше?

Если бы я умел обижаться, то точно бы обиделся.

– Я вообще не ангел и при необходимости совру не задумываясь, – сурово сказал я О’Коннору. – Да что там совру, я и убью не задумываясь. Все это тебе прекрасно известно. Но сообщаю тебе хорошую новость: друзьям я не вру никогда. Так что ношу я с собой только нож, чего от тебя никогда не скрывал.