– Ну вот мы и пришли… – остановившись, Ксения потянула руку за своим рюкзаком. – Ну, я пойду?

– Да подожди ты! – и Николай, смешно поправив свои очки, сделал несколько шагов навстречу. – Я хотел, вернее хочу сказать тебе что ты мне нравишься. Вот… – и вздохнув с облегчением, он принялся дожидаться ответной реакции.

– Я рада. И что дальше? Это всё? – спокойно произнесла Ксения, чувствуя что признание парня не оставила на душе хоть какой-нибудь след. Это сродни тому что крикнуть в воздух: вроде и было что-то, и сил в это что-то вложил, но следов то нет.

– Ну да… – растерянно выдавил Николай, явно не ожидая такой реакции от девушки.

– Я тогда пойду? – и не дожидаясь ответа, она мгновенно скрылась из его поля зрения, радуясь что живёт не на первом этаже. И даже не на втором.

– Ленка, мне с тобой поговорить надо… – и оглядевшись, чтобы не дай Бог кто услышал, Ксения тихонько, чуть слышно, добавила: – По личному.

– Ну чё тебе? – жуя жвачку долговязая, словно шпала, одноклассница брезгливо уставилась на, как ей казалось всегда, тихоню.

– У тебя парень был? – с трудом выдавила Ксения и тут же покраснела, не зная куда себя деть от неловкости.

– Чего? – не поняла та.

– Ну парень у тебя был? В смысле мужчина… – ещё тише произнесла Ксения, оглядываясь по сторонам.

– Ну был, и чё? – продолжая жевать жвачку, Ленка вдруг добавила: – У тебя денег одолжить не будет? Рублей пятьсот.

– Денег? – вопрос этот поставил Ксению в тупик и растерявшись, она какое-то время просто молчала, наблюдая за начинавшей терять интерес одноклассницей.

– Оглохла что ли? – спросила Браун.

– Денег? – переспросила зачем-то Ксения. – У меня с собой столько нет. Могу вот… – достав кошелёк, трясущимися руками вытянула из него купюру в 50 рублей. – Больше нет. Я завтра принесу, – засуетилась она.

– Да не парься! – обречённо махнула рукой Браун. – Я у Катьки возьму.

– А тебе понравилось? – спросила вдруг Ксения.

– Что понравилось?

– Ну… С парнем… – и совсем растерявшись, она застыла на месте.

– А то! – высокомерно произнесла Ленка, поглядывая ещё более брезгливо, на выглядевшую мокрым воробушком девушку.

– Чего к Ленке пристала! А ну, кыш! – и прилетевшая, словно торнадо, Катя Глембоцкая решительно отвела слабосопротивляющуюся Ксению в сторону. – Иди к Ивановой сходи: видишь, она скучает. Иди, иди…

– Что уже эта овечка хотела? – и Катя презрительно бросила взгляд в сторону топтавшейся неподалёку Воробьёвой.

– Ой, да ну её! – отмахнулась Ленка. – Спросила, был ли у меня парень. Прикинь?

– Во даёт! – заржала невысокого роста девушка, которая в компании с долговязой Браун смотрелась мягко говоря нелепо. – И чё ответила?

– А я чё… Ну был…

– Правда? А когда? И чего это я не знаю? – возмутилась Катя.

– Не знает она… – развела руками Браун. – У тебя что, амнезия?

– Что у меня?

– Амнезия…

– Аааа..—протянула Катя. – А что это?

– Отстань, не смешно… Да я сама смутно помню… – погрустнела вдруг Браун.

Звонок на урок мигом превратил битком набитый коридор в пустынный, и лишь одна Ксения привычно никуда не торопилась, думая о Николае, к которому вдруг возникли весьма противоречивые и непонятные душе чувства. Совсем непонятные…

– Строимся… Я говорю строимся… – и дунув что есть мочи в свисток, молоденький совсем учитель физкультуры в который раз призвал к порядку словно сошедший с ума класс. – Да вы будете строится или нет? – и отчаявшись, Андрей Петрович практически сорвался на крик: – Строится, мать твою! Вот, уже лучше. На первый, второй рассчитайсь! – и не дожидаясь окончания переклички, физрук, поглядывая на часы торопливо произнёс: