– Музыку?

– Ну да… Он конечно далеко не Шопен, но мне с мамой нравится. Я горжусь своими родителями.

– А ты кнопки на куртке перепутал! – звонко рассмеялась Ксения.

– Где? Вроде нормально всё, – и Лев принялся рассматривать свою куртку.

– Дай поправлю, – и ещё раз засмеявшись, она дотронулась до его ярко-синей курточки. Близость губ Льва заставила голову закружититься с удвоенной силой, а сердце биться, словно рельсы на железной дороге:" тук-тук, тук-тук». Ксения лишь каким-то чудом сдержалась чтобы не поцеловать их и кое-как справившись с кнопками, она вдруг впала в такой ступор, что превратилась в самую настоящую статую. Лев выглядел сейчас в её глазах самым настоящим божеством, при встрече с которым дышат через раз и просто молчат, любуясь его величием.

– Ну… Я тогда пойду? – выдавил через паузу Лев, слабо понимая что творится вообще и что это всё значит.

Ксения только и смогла что кивнуть головой, наблюдая как его фигурка вновь растворяется вдали. Вокруг бегали какие-то дети и что-то там галдели. Вроде бы раздался звонок. А может и нет. Всё это происходило теперь где-то в параллельных мирах, в то время как сама находилась в своём, построенном собственноручно мире. Он, этот мир, был так прекрасен и чист, что от чистоты его слепило в глазах, а душа парила от лёгкости где-то высоко высоко. Жаль только что мир этот был хрупок, словно ваза империи Цзинь в местном краеведческом музее. Всего один лёгкий толчок в спину, играючи разрушил этот мир, и словно очнувшись от летаргического сна, Ксения неспешно побрела на выход, проклиная свою духовную слабость: в мечтах ей казалось всё по-другому…

– Слышь, ты! Как там тебя? – и Браун, щёлкая пальцами, пыталась таким образом вспомнить имя новенькой.

– Меня Ольга зовут. Неужели трудно запомнить? – возмутилась Носова.

– Оля… Это хорошо..Как ноготь? Отрос?

– Отрастёт он, как же. Наращивать пришлось – и Оля бросила взгляд на свой пальчик. – Денег кучу ввалила.

– Бывает… – равнодушно протянула Браун. – Я вот чего. Дай химию списать, а то Хиппи, говорят, совсем невменяемая стала. Что-то там у неё дома стряслось, вот она и отрывается. В" Г» классе вчера 13 двоек влепила за домашку. А мне никак нельзя" пару» получать. Батя позавчера с заработков приехал: теперь вот, – и она показала Оле явно наспех выбритые волосы. – И это он ещё дневник не видел. Убьёт, если узнает.

– Да я бы рада, но у меня самой не готова. Надо искать кто сделал, – не глядя в глаза Браун, принялась неловко оправдываться Носова.

– Только сказки мне не надо рассказывать! Я сама лично видела как ты на физике химию строчила. Зрение у меня хорошее. У кого взяла хоть? У Ивановой?

– А тебе то какая разница? – и Оля принципиально отвернулась от собеседницы.

– Разница допустим есть. Я с Ивановой не разговариваю, это раз. И у кого-то скоро день Рождения, это два.

– Причём здесь день Рождения? – дёрнулась Носова.

– Как это причём? Ты ж весь класс хотела пригласить?

– Ну хотела. И что?

– В общем давай тетрадь, – и не дожидаясь ответа, Браун решительно залезла в чужой портфель и ловко извлекла из него нужную тетрадь. Пролистав несколько страничек, она удовлетворённо кивнула головой: – Я же говорила что есть домашка. А я тебе взамен помогу избавиться от некоторых тёмных личностей вроде Семёнова с Савельевым. Ну, а про Петрова вообще молчу. Договорились?

– Не надо ни с кем договариваться! – злобно бросила Носова. – Переписывай свою химию и не лезь куда не надо! Двигай давай!

Браун от такой наглости просто опешиа, и пожав головой, смущённо удалилась прочь, держа в руках тетрадь по химии, пытаясь одновременно понять чего это Носова так взъелась. Влюбилась что ли? Только вот в кого?