– Аккуратнее! – хихикнула Натка.

За поворотом тропинки, там, где она огибала кусты крапивы, стояли пятеро парней. Были здесь и Сява со Стасом, остальных Вовчик не знал.

– Вот вы где! – обрадованно объявил Вовчик – Решили с середины трассы бежать? А ребята тоже побегут?

– Сейчас ты у нас побежишь! – один из незнакомцев сделал шаг вперед.

– Да я и так бегу! – оскалился Вовчик и первым бросился на противников.

Это было самое правильное решение, ведь такого от него никто не ожидал. Когда противники поняли, что их бьют, их осталось только трое, двое других корчились на земле и на их скорое возвращение, на поле боя можно было не надеяться. Это одно из правил, если врагов больше, выбивать их нужно резче, с одного удара и надолго.

На тропе остались только Сява, Стас и незнакомый парень, который, увидев, что их ряды сократились, выхватил из кармана складной нож, с выскакивающим лезвием. Кнопарь на Вовчика впечатления не произвел и через полминуты перекочевал в карман джинсовой жилетки, а его хозяин что-то громко кричал из зарослей крапивы.

– Чего замерли? – обратился Вовчик к Сяве со Стасом, оставшимся стоять на тропе – разворачиваемся и бежим до черемухи. Там небольшая тренировка, восстанавливаем дыхание и бежим обратно. План тренировки поняли? Вперед!

– Да пошел ты! – заявил Стас и, насупившись, ушел с поля боя, обойдя Вовчика и едва не перешагнув через поверженных друзей.

– Друг у тебя не очень – сообщил Сяве Вовчик – побежали?

– Побежали – пожал плечами Сява – а меня так научишь?

– Сразу всему? – удивился Вовчик – я уже третий год учусь у лучших наставников.

– Чему успеешь – Сява серьезно посмотрел на Вовчика.

– Гоп! – кивнул Вовчик – Побежали!

– Я ушел – объявил Вовчик – часы показывали без пятнадцати семь.

В плеер были вставлены новые батарейки, еще два комплекта ждали своей очереди в кармане. Кассет взял только две, одну для себя и одну со сборником иностранной, как принято говорить, романтической музыки.

– Ты куда – удивилась бабушка.

– Молодежь пригласили на качели да в карты поиграть – честно сказал Вовчик.

– Вчера дрались, а сегодня вместе с девчонками хороводиться будете? – покачала головой бабушка.

– Так жизнь устроена – оторвался от газеты дедушка – пока человеку по лицу не настучишь и не поймешь, нормальный он человек или нет.

– Я запомню эту мудрость – пообещал Вовчик и вышел в вечернюю прохладу.

За лесопилкой, между двумя высокими тополями, был перекинут брус, от которого до земли спускались веревочные качели с отполированной разными штанами седушкой. Днем здесь играли и качались младшие из тех, кто сумел слиться от разных домашних дел. А ближе к вечеру, когда заканчивался рабочий день, и солнце устало клонилось за перевал, начинали собираться те, кого принято называть молодежью.

Нет, конечно, здесь собиралась не вся деревня, а только представители ее правого крыла, считая от сельсовета. В противоположном краю деревни тоже было подобное место, располагалось оно за Партизанским сквером, тем самым, в котором стоял памятник не вернувшимся с войны землякам. Из-за такого расположения, обитателей той площадки звали партизанами.

Вообще был еще клуб с его дискотеками под старый бобинный магнитофон, но это только в пятницу или в субботу. Клуб считался нейтральной территорией, и там можно было появляться кому угодно, в отличие от вот таких полян. На чужой сбор лучше было не приходить, во всяком случае, одному.

Остановившись, на краю выводящей к поляне тропинки, Вовчик оглядел диспозицию, посмотрев, кто и где есть. На качели сидела девушка в розовом платье с пышными короткими рукавами, Давид Исаакович называл такие фонариками. Там еще подол должен быть немного широкий в середине и с ободком по низу. Вовчику стало интересно, есть такая деталь или нет.