Девушку от моих ног прикрывают плащом и уносят, мимо бежит парень, на его шее кровь. За ним еще один – этот не бежит, а торопливо идет, подволакивая раненую ногу.

Что все это зн…

Ай! В спину так сильно толкают, что боль взорвалась, как будто в меня попала огневойка. Нет, только не это… Судорожное мельтешение рук… это я ими так машу? Пронесло, это не огневойка. Это Волин, он ничего не говорит, губы сомкнуты, но он что?! Снова со всей силы толкает меня. Мышцы как по команде отмирают. Рядом с нами останавливается еще один парень, рыжий, что-то говорит, я по-прежнему не слышу. Зато теперь могу идти, вернее – бежать, туда, к выходу, подальше от этого… не знаю, что это такое происходит, но лучше оказаться как можно дальше!

Выскочив на улицу, я судорожно глотаю холодный воздух. Нет, к счастью, вокруг ни одного уголька! Ни единого взрыва. Студенты стоят рассредоточившись и словно чего-то ждут. Где Белка?

Рассказ на словах вышел долгим, а на самом деле происшествие заняло от силы полминуты. За стеной таверны по-прежнему взрывались эти странные огневойки, чье название, похоже, происходило от звука воя, который они издавали. Некоторые студенты были ранены или опалены огнем, но, кажется, за пределы таверны огневойки не вылетали.

– Что это было? – крикнула я, когда нашла Белку, которая нервно подпрыгивала на месте, высматривая кого-то в толпе. Надеюсь, меня. Точно меня, потому что перестала прыгать и успокоилась, стоило подойти. – Что это за хренотень такая?!

– Ты в порядке? – Лад, стоявший рядом с ней, бесцеремонно схватил меня за плечи, повертел, осмотрел со всех сторон и отвернулся. – А вы?

Жегло, Волин и рыжий подошли вместе. Глаза сами собой беспокойно забегали по ним, встретив и черный, и серый взгляд. Оба были или злы, или серьезны, скорее всего, вперемешку. Это Жегло? Он бросился мне на помощь, что-то кричал и пытался вытащить наружу. Это Волин? Он тоже бросился помогать, причем с большим результатом. Это он? Я его послушалась, Жегло не смог сдвинуть меня с места, а этот ка-ак толкнул, так я чуть бегом не побежала.

Или никакого тайного смысла в этом не было? Может, они всем помогали. Нет, хотя бы сейчас не думать… Как же приятно знать, что нас не бросили. Не знаю почему, но не бросили.

– Я провожу вас.

Лад не спрашивал, а сообщал. Жегло и Волин уже отошли к своим девушкам, студенты стали постепенно расходиться, а со всех сторон от окружающих домов к нам сбегались люди, свистели в свистки дежурные дружинники, и кто-то без перерыва звал на помощь.

Неподалеку стоял парень, по груди которого текла кровь. Вокруг него столпились студенты, видимо, с лекарского факультета, потому что они странно держали руки перед собой, и вроде воздух между ними колыхался.

– Пошли. – Белка подхватила меня под одну руку, Лад – под другую, и быстро повели прочь. Надеюсь, в АТМа, но даже если нет, даже если в темный переулок, где меня бросят, сил сопротивляться не было.

Приди в себя, Катя, опомнись, соберись! Что ты как тряпка, в самом деле.

Я заставила себя выпрямиться.

– Что это было, Белка?

Ну вот, голос уже спокойный, насколько спокойным он может быть после пережитого.

– Это огневойки. Они появляются с приходом весны. Мы все настолько привыкли… а ты ведь недавно у нас. В вашем мире нет… не знаю… ничего похожего?

– Ничего похожего нет, – быстро помотала я головой. – Что это за существа? Они живые? Это магия?

– Это природа так злится, – пояснил Лад, смотря поверх моей головы на Белку.

– Злится? Почему?

– Как почему? Без причины. Просто злится.

– Это не ответ!

– И охота тебе сейчас разбираться, – пробурчал Лад.