– Не переживай, тебе оставлю парочку, – отозвался я, ухмыльнувшись, играя с его словами, будто это было нечто, что могло случиться в любой момент.

Мы оба коротко засмеялись, словно это было обычное дело – смеяться над такими вещами, делая их чем-то мимолётным. Тревер взял стакан с виски и легко поднял его, как будто это был жест не просто к выпивке, а к нашему общему пониманию. В его глазах был блеск, знакомый мне. Что-то дерзкое, но при этом живое, как будто за его улыбкой всегда скрывался мир, полный сомнений и вопросов, которые он не озвучивал.

Я поднёс стакан к губам, чувствуя тяжёлый аромат виски – он пробирался в лёгкие, согревая изнутри. Виски был горьким, тягучим, как иногда затянувшиеся ночи, когда разговоры начинали обретать чуть более серьёзный оттенок, чем нам хотелось. Мы выпили, ощущая это привычное ощущение.

Посмотрел на Тревера – его расслабленный вид не скрывал того, что и ему нужно было это лёгкое общение, эта шутливая маска, за которой можно прятаться от настоящего.

***

Прошёл уже час с тех пор, как я приехал сюда. За это время я успел осушить несколько стаканов виски, каждый из которых плавно уходил внутрь, согревая горло, но не оставляя за собой того привычного тумана в голове. Я чувствовал, как крепкий алкоголь чуть расслаблял мышцы, но сознание оставалось удивительно ясным.

Виски действовал на меня медленно, слишком медленно для тех, кто привык напиваться от пары глотков. Я знал своё тело, знал, что мне нужно больше, чтобы почувствовать настоящее опьянение. Пара стаканов – это просто разминка, лишь прикосновение к краю того состояния, когда начинаешь отпускать все внутренние зажимы, позволяешь себе быть более искренним. Но сейчас я был ещё слишком трезв. Я осознавал каждое слово вокруг, каждый звук, мельчайшее движение людей в клубе. Это не было неприятным, но я хотел большего. Хотел той лёгкости, которая приходит после пятого или шестого стакана, когда мир начинает плыть, и проблемы растворяются в дымке.

Я оглянулся вокруг, осознавая, как постепенно теряю ощущение времени. В этом клубе всё всегда было странно: вроде бы снаружи проходят минуты, но здесь внутри – другое измерение. Музыка, свет, движение людей – они словно утягивают тебя в свой ритм, подстраивают под него. И ты больше не следишь за временем. Остаёшься лишь ты и момент. Но алкоголь, несмотря на свои крепкие нотки, ещё не добрался до той черты, где я мог бы по-настоящему расслабиться.

Тревер, сидевший рядом, уже немного осунулся, видно, что его виски взяло быстрее, чем меня. Он пьяно качал головой в такт музыке, иногда поднимая стакан, но я видел, что его глаза начинают чуть больше затуманиваться. А я всё ещё был здесь, во всей этой ясности, и это, как ни странно, придавало мне чувство контроля. Трезвость в такой обстановке казалась чем-то почти чуждым, но она давала возможность наблюдать за всем с холодной дистанции.

Я сидел среди этих людей, шумные разговоры и музыка сливались воедино, создавая особую атмосферу, в которой можно было просто плыть по течению. Тревер уже немного осел на своём месте, а его друг – человек, о котором я почти ничего не знал – сидел рядом, впитывая мои слова с таким вниманием, словно я рассказывал ему что-то жизненно важное. Мне это нравилось.

Я опустошил ещё один стакан виски, и тепло от него разлилось по телу, даря некую легкость, но всё ещё не достигая той точки, когда мысли начинают расплываться. Хотелось ещё одного шага вперёд, чего-то, что отвлечёт меня от внутреннего спокойного контроля. В этот момент в голове мелькнула мысль о той брюнетке – официантке, которая успела зацепить меня своим подмигиванием. Идея найти её, пообщаться, закрутилась в голове, как ненавязчивый план, который, казалось, должен был спонтанно сработать. Я уже хотел подняться, как вдруг почувствовал руку на своём плече.