– Чтобы уладить наши денежные затруднения, некое… скажем так, влиятельное лицо… – подхватил посол. – Через некоего… скажем так, путешественника… передало нам… свою поддержку.

– И куда этот путешественник поддержку дел? – поинтересовался Дженкинс.

– В банк положил. – буркнул Фокс.

– А ваш секретарь, выходит, должен был эту поддержку забрать. – сделал вывод Дженкинс.

– Это десять тысяч-то фунтов золотом? – хмыкнул Фокс. – Надорвался бы!

Дженкинса бросило в пот. Дрожащей рукой он нервно оправил шейный платок. Даже Бартон на миг утратил свою невозмутимость. Только экономка так и осталась равнодушной, похоже, не понимая, о какой сумме идет речь.

– Чек он должен был принести, или заемное письмо, или что там ему в банке дали бы, чтоб нам расплатиться с ростовщиками без опаски!

– Сам я поехать никак не мог – джентльмены из правящего Кабинета мистера Питта могли связать приезд… того самого путешественника, и мой визит в банк. – продолжил посол. – На моего соотечественника… на путешественника, дважды пытались напасть, прежде чем он сумел доставить в банк всю сумму.

– Перестрелка в Сити! – вдруг щелкнул пальцами Дженкинс. Бартон с неодобрением покачал головой на этот вульгарный жест, но дворецкий Дженкинса больше не интересовал. – Теперь я понимаю…

– Юноша… мистер Вудс… – милорд покосился на прикрытое периной тело и торопливо отвел взгляд. – Отсылал большую часть жалованья матушке, весьма достойной вдове, а что оставалось, откладывал на образование для младшего брата. Его визиты в банк были регулярными, вот мы и понадеялись…

– Но неужели вы отправили его туда одного? – дерзко перебил милорда Дженкинс.

– Нет, конечно же! – милорд не разгневался. – С ним под видом приятельской прогулки отправился мой русский секретарь, а он юноша бойкий – и пистолетами владеет, и шпагой!

– И где… – медленно начал Дженкинс. – Ваш русский секретарь? – и в голосе его явственно слышался намек: а не лежит ли в соседней спальне еще одно мертвое тело?

– Не вернулся. – покачал головой милорд. – Его комната пуста.

Мистер Фокс только крякнул и взъерошил и без того торчащие дыбом стриженные волосы – париков главный виг Британии не носил.

– Могу я взглянуть на комнату другого секретаря? – почтительно поинтересовался Дженкинс.

– Не знаю, зачем это вам, но извольте. – милорд направился прочь из комнаты. И тут же замер на пороге. Я услышал его удивленный голос:

– Мишель? Кэтти? Вы что здесь делаете?

Протискиваться мимо милорда, точно мимо прохожего в толпе, было совершенно неприлично, но мои способности в изящном лавировании явственно возросли – мне удалось выскользнуть в коридор, не потревожив никого из джентльменов.

Юный лорд Михаил Семенович, в одной лишь сорочке, да кюлотах с чулками и туфлями, смущенно переминался под обеспокоенным взглядом своего папеньки.

– Мишель? – вновь требовательно повторил посол.

– Доброе утро, батюшка… мистер Фокс… сэр… – попадаться на глаза родителю юному лорду вовсе не хотелось, но в коридорчике меж кабинетом посла и спальнями секретарей, скрыться было негде. – Кричали, да так страшно, что… – он замялся.

– Что вы сочли за благо явиться к источнику криков, дабы пугаться с полным удовольствием? – насмешливо поинтересовался посол. – И сестрицу с собой прихватили?

Из-за плеча братца застенчиво выглянула леди Екатерина Семеновна, а я… Меня охватил жар, смущающий и восторженный, и я невольно отступил, боясь, что кто-нибудь догадается об обуревающих меня чувствах. О, я скорее умер бы, чем позволил догадаться о симпатии, неуместной с моей стороны по отношению к столь высокородной юной даме! Я прекрасно понимал, что пройдет еще пара-тройка лет, из прелестной девочки леди Кэтти превратится в еще более очаровательную девушку, а там недалеко время, когда какой-нибудь лорд, уж неважно, русский или английский, составит ей достойную пару… Но сейчас, когда ее прелестным личиком под оборками утреннего чепца могли любоваться лишь домашние… я все же позволял себе порой бросить восхищенный взгляд и не мечтать, нет, а просто радоваться возможности незаметно быть с ней рядом. Совсем незаметно – на меня вовсе не обращали внимания. Впрочем, как и всегда.