Рассмотрим, как под руководством популистов очень разных типов разошлись пути Венесуэлы и соседней Колумбии после финансовых кризисов 1990-х. В 2002 году венесуэльцы выбрали Уго Чавеса, радикального популиста, которого с полным основанием испугалась бизнес-элита. Он внедрил экспериментальный социализм, при котором доходы венесуэльцев продолжили полувековое падение. А в Колумбии в том же самом году выбрали Альваро Урибе, правого популиста, который не только свел баланс, но и сумел подавить многочисленные партизанские мятежи, десятилетиями бывшие основным препятствием для развития страны. Урибе был исключительно популярен как внутри страны, так и за рубежом: во время его первого срока у власти колумбийский фондовый рынок вырос более чем на 1600 % – самый большой рост, который встретился при анализе первого срока всех шестидесяти трех лидеров, когда я изучал реакцию рынка на выборы в развивающемся мире. Однако эта всеобщая вера в будущее Колумбии, похоже, вскружила Урибе голову. Он подпортил свою биографию, попытавшись изменить конституцию дважды: его первая поправка прошла, и он остался на второй срок, а вторая – провалилась, и третьего срока у него не было.

Следует признать, что трудно отличить популистов, знающих, что делать, от не знающих. Встречаясь с иностранными журналистами и глобальными инвесторами, национальные лидеры специально готовятся, чтобы их речь звучала жестко и была насыщена новейшими экономическими терминами. Во время своей поездки в Бразилию в 2005 году я встретился с бывшим губернатором штата Рио-де-Жанейро Антони Гаротиньо, который исходно получил известность как радиопроповедник, а в то время участвовал в президентской кампании и производил большой шум своими антиамериканскими выступлениями. В частной беседе Гаротиньо сообщил мне, что на его агитационные речи не нужно обращать внимания, потому что на самом деле он очень любит американцев и приветствует иностранных инвесторов. На следующий день в бразильской прессе появились публикации о нашей встрече – видимо, это была сознательная утечка, призванная опровергнуть обвинения в том, что, будучи провинциальным политиком без собственной партии, Гаротиньо не готов к работе на общенациональном уровне. Выборы он все равно проиграл, но я получил представление о том, чего стоят все красивые слова, которые популисты говорят публично или частным образом.

Журналистов специально учат избегать чрезмерной близости с объектами исследования; следовать этому правилу стоит всем, кто работает в области экономики. Впервые соприкоснувшись с высшими кругами власти, легко потерять беспристрастность и способность к критической оценке, но со временем общение с президентами и премьер-министрами позволяет выработать о них единое представление. Политики, достигшие таких высот, являются, как правило, обольстителями высшего класса: они очень умело демонстрируют, что хорошо понимают, как надо реформировать экономику, подобно тому как это делали Путин и Эрдоган десять лет назад.

Отправляясь в марте 2013 года на встречу с лидером Таиланда, я должен был бы настроиться гораздо более скептично. Экономические перспективы страны еще никогда – со времени преодоления азиатского финансового кризиса в конце 1990-х – не выглядели так радужно, и жители Бангкока превозносили своего очаровательного премьер-министра Йинглак Чиннават. Она сумела утихомирить страну после уличных боев между ее деревенскими сторонниками и представителями бангкокской элиты, выгнавшей из страны ее брата и предшественника на посту премьер-министра из-за обвинений в коррупции. Однако этому спокойствию угрожала опасность: ходили слухи, что брат-изгнанник по-прежнему стоит у руля. Поэтому, встретившись с тайским лидером в ее официальной резиденции в деловом центре Бангкока, я спросил ее о брате Таксине. “У вас есть младшая сестра?” – спросила она в ответ. Я ответил, что есть. “И она вас всегда слушается?” Я был очарован, поверил, что она самостоятельный лидер и что Таиланд, наконец, изменяется к лучшему. Но не прошло и нескольких месяцев, как стало ясно, что она готовится амнистировать брата. Это спровоцировало новые волнения и мятеж, который в мае 2014 года привел к смещению Чиннават. Вновь возникшие беспорядки пагубно отразились на экономике Таиланда, и темпы роста страны снизились с 5 % в начале 2013-го до 2 % в 2015-м.