Когда зверь попытался подняться из его глотки раздался совершенно человеческий стон. Милена снова упала на кровать. О пережитой боли, тело напоминало лишь лёгким покалыванием по всей поверхности кожи. Милена тихонько всхлипнула от обиды и принялась вылизывать правую лапу, постепенно увлекаясь процессом. В голове было совершенно пусто. Тело её кардинально изменилось, но всё о чём она могла думать, это что боль исчезла. Теперь уже полностью, и её больше нет. Её не ломает, не корёжит, не жжёт и не давит. Всё ушло, а она осталась: сломанная, разбитая, усталая и переломанная. Но боли больше нет.

Прошло немало времени, прежде чем к её сознанию вернулся разум. Милена вяло удивилась тому, как ощущает собственное тело. И её ли это тело теперь? По кровати слабо постукивал кончик хвоста и острые уши отчаянно прижимались к черепу. Она тыкалась длинными плотными вибрисами в скомканное одеяло и прятала влажный нос в пропахшей болью и отчаяньем кровати. ЕЁ болью и отчаяньем. Милена заскулила и спрятала нос между лапами. От собственного запаха стало спокойнее. Как ни странно, но она прекрасно осознавала, что произошло нечто совершенно нелогичное, жуткое, не поддающееся объяснению. Но сейчас её едва ли пугало именно это.

Единственное, что сейчас по-настоящему выбивало из коли – это воспоминания о тех ощущениях, которыми сопровождался процесс превращения. Конечно, нельзя сказать, что произошедшее совсем не произвело на неё впечатления, но всё в этом мире относительно, а относительно перенесённой пытки, превращение в зверя Милену практически не волновало. На данный момент во всяком случае. Кроме того, ей казалось, что стоит задуматься об этом хоть на минуту, и она сойдёт с ума.

Конкретно в эту минуту, её пугала только вероятность, что изменения ещё не завершены полностью и мучения вот-вот начнутся снова. Но походили минуты: десять, пятнадцать, а боль не возвращалась. Спустя некоторое время ей удалось сесть. Как ни странно тело ощущалось вполне естественно, каждое движение было интуитивно понятным, хотя пока ещё немного скованным и со стороны даже каким-то ломким. Вообще, это легко объяснимо, боль позволила ей прочувствовать каждую шерстинку на преобразованной плоти. Так что казаться чужеродным тело не могло. Заинтересовавшись, Милена аккуратно встала и, сойдя с постели, потянулась всем телом, проверяя работу мышц. Сначала аккуратно, не столько чувствуя боль, сколько помня о ней. Движения были несмелыми, но постепенно становились всё решительнее, хоть и не совсем точными.

Она припала на передние лапы или вернее споткнулась запутавшись в количестве конечностей, потом на пробу легонько подпрыгнула, оттолкнувшись всеми четырьмя, покрутилась рассматривая собственный хвост, или даже поймать и внимательно изучить такой нестандартный гаджет. Ей этого, правда, не удалось, слишком уж короток тот был.

Потом повалялась по ковру, благодаря трению избавившись от зуда после проросшей шерсти. Прислушалась к собственным ощущениям и на пробу мяукнула. Получилось весьма громко. Уши сами собой прижались к голове, придав зверю вид виноватый, как у домашней кошки, нассавшей в хозяйские тапки и пойманной на этом деле. Милена несмело оглянулась по сторонам, словно опасаясь критики. Но единственный критик, Герань сидела на шкафу с такими большими глазами, словно им на морде стало мало места и они решили выпасть оттуда.

Не дождавшись ни презрительных плевков, ни аплодисментов, Милена резко встала, отряхнулась, как будто стряхивая с себя воду, и даже подрыгала передней левой и задней правой лапами. В общем, новое тело она, нашла очень даже неплохим. Сильное и гибкое – уже вполне привычное. Говорить оно правда не могло, привычные звуки из горла прорывались с трудом, и оставляли после себя неприятно скребущее ощущение в глотке. Да и звучание было как у того кота из ролика на ютубе.