– Да ладно тебе, Маш. Я его, как кандидата в женихи и рассматривать не буду. Не в моем он вкусе.

– Знаю я, кто в твоем вкусе, о своем поклоннике думаешь. Все молчу, молчу, – замахала руками Маша поймав Леркин сердитый взгляд. – Думаешь, зря Геша квартиру тебе по дешевке сдавать собирается? Явно, на что-то рассчитывает.

– Ну и зря рассчитывает. Я повода не давала, чтобы он мог на что-то надеяться. Отстань, Маш. Так день хорошо прошел. А ты со своими намеками норовишь настроение испортить.

– Девочки! Вы там не заблудились? – послышался крик Сережи. – Смотрите, а-то Василиск вас съест.

– Да живы мы, живы. Что вы без нас и чуть побыть не можете? – прокричала в ответ Маша.

– Маш, ты тут посиди, а я и, правда, в кустики отойду.

– Да давай здесь, никого же нет.

– Не, пойду за тот кустик. Подожди чуть-чуть.

Лера зашла за кустик. Трава мерцала каким-то странным зеленоватым светом, словно окутанная низким облачком, внутри которого вспыхивали и пропадали мельчайшие искорки. Как странно и красиво, подумала Лера, протягивая к этому облачку руку. Дальше была темнота….

(Несколько веков назад)

Прошла зима, за нею весна и наступило лето 1565 года. Из страшного терема продолжали изредка раздаваться странные крики и безумный смех, но никто оттуда не выходил и никто туда не осмеливался войти. Страх людей притупился, стал привычным. Обходя терем стороной, люди жили обычными, повседневными делами

Наталья, потерявшая разум, произвела на свет маленького василиска. Не выдержав чудовищных родов, боярыня умерла. Тело же ее было кинуто в подвал, на съедение крысам. Маленький василиск быстро рос. Чернокнижник начал подумывать о том, чтобы прекратить добровольное затворничество и заняться покорением села. Село было маленькое, и он вполне мог бы справиться с этой задачей сам, но надо было тренировать, начавшую расти, Армию, как он в шутку называл своих ящерок.

Начал он выходить из терема под покровом темноты, когда все люди еще крепко спали. А утром селяне с удивлением обнаруживали каменные останки своих собак. На дорогах стали попадаться окаменевшие птицы и мелкие зверьки. И снова тревога и страх охватили людские сердца. И не знали люди, что делать им. Пока однажды, белым днем не случилось ужасное происшествие….

Купеческий обоз, спасаясь от грабежа опричников, свернул с тракта и двинулся, ища спасения, прямо к селу Петушки. Купцы спешили, подстегивая лошадей, прислушиваясь к раздававшимся сзади звукам погони. Опричники приближались. Уже ясно доносились их, предвкушавшие добычу, крики. Купцы, заметив село, двинулись к нему, наивно полагая, что при свидетелях их не станут грабить. Они въехали в него, подняв клубы придорожной пыли и распугивая, бросившихся врассыпную, кур и гусей. Люди испуганно выглядывали из домов и тут же прятались обратно.

Группа всадников появилась из-за поворота, быстро нагоняя купеческий обоз. Хмельные лица перекосились от криков восторга – добыча не уйдет. Притороченные к седлам собачьи головы казалось, усмехались в застывшем жутком оскале. Коротенькие метелки подпрыгивали, постукивая по бокам лошадей. Опричники веселились

Не нашли купцы спасения у селян. Напрасно раздавались крики о помощи и мольбы о пощаде. Окружив обоз, опричники без жалости уничтожили купцов и их слуг. Опьяневшие от вида крови, вошедшие в раж, опричники осмотрелись в поисках новых жертв и увидели возвышающийся на пригорке боярский терем. Сие зрелище вызвало в них некоторое недоумение: откуда в такой глуши взяться боярину? Не иначе, как ссыльный, а значит, в крамоле замешанный. Что же, будет над кем покуражиться. В конце концов, не грабить же селян. С них и взять-то нечего – нищета голимая.