. Когда начались затяжные дожди, Хань Юй написал молитвенный текст с обращением к озеру, к хранителям города, к камням, моля о хорошей погоде. Он писал, что если дождь продолжится, то не созреет рис, не сплетут коконы шелкопряды, что тогда будет есть и носить простой народ? Чиновник просил небеса покарать его, если он их чем-то прогневал, но пожалеть невинных людей («Если я не благочестив, то готов искупить грехи, но сжальтесь над простым людом, явите свою милость»). В его словах звучит неподдельная искренность. За время пребывания в Чаочжоу Хань Юй написал всего тринадцать текстов, за исключением трех коротких посланий и двух докладов к трону остальные посвящены изгнанию крокодилов, созданию сельских школ, молитвам на благо народа. Текст отражает личность автора, его душу. Его несправедливо осудили и отправили в ссылку, он полностью разорился, его семья развалилась, но Хань Юй все равно болел сердцем за простой народ, и это достойно уважения.

Как писатель, он не любил писать о пустом, как чиновник – не терпел лжи, как политик – стремился к реальным результатам. В феодальные времена это было большой редкостью. Можно сказать, что слова Хань Юя всегда совпадали с делом. В политике он выступал под конфуцианскими знаменами, защищал традиционную феодальную мораль и нравы. Традиции имеют двойственный характер. Перед лицом революций и новых веяний они обнаруживают ожесточенную консервативность. При распространении ереси являют свой незыблемый авторитет. Хань Юй выступал против клики Ван Шувэня, которая пыталась заполучить власть, но глубоко ненавидел и неотступно боролся с двумя наиболее острыми социальными проблемами тех лет – деспотизмом окраинных правителей и распространением буддизма. Он лично участвовал в подавлении мятежей. Даже в преклонном возрасте этот ветхий старец без сопровождения ездил в лагеря мятежников, уговаривая их капитулировать, и не уступал по смелости Гуань Юю[27], который победил всех врагов одним мечом. Хань Юй родился в малоимущей семье, трижды сдавал экзамен на степень цзиньши[28]и трижды проваливался, лишь в четвертый раз ему удалось одержать успех. Пытаясь попасть на чиновничью службу, он снова трижды сталкивался с провалом, чиновничья шапка досталась ему непросто. Казалось бы, человек, пройдя такой путь, должен очень ценить свой пост, но Хань Юй дважды выступал против воли императора и даже после ссылки продолжал по мере сил трудиться на благо народа. Многие китайские интеллигенты служили отечеству, заботились о народе, не кривили душой, не растрачивали впустую время и свою жизнь. Хань Юй также инициировал культурное движение за изучение древних книг, возглавил литературную «революцию», он считал, что литература несет великие идеи, и выступал за то, что «необходимо отказаться от вульгарных речей». Он положил начало новому литературному течению, отказался от пышного красноречия и витиеватости ритмической параллельной прозы (пяньвэнь) в пользу простого слога эпох Цинь[29]и Хань. Впоследствии Су Дунпо[30] говорил: «Его литературный талант превзошел все минувшие восемь династий, в моральных качествах и заботе о народе ему не было равных». Хань Юй служил на благо родины и основал целое литературное течение, полностью воплотил в жизнь конфуцианские идеалы.

Прислонившись к каменному ограждению святилища и обратив взгляд к шумящим потокам реки Ханьцзян, я подумал: весь двор видел, как абсурдно поклонение Сянь-цзуна Будде, почему же заговорить об этом осмелился только Хань Юй? А если бы кто-то подал доклад раньше? А если бы, когда его сослали, кто-то еще осмелился бы выразить протест? Как бы тогда изменилась история? Работорговля, плохое образование и другие проблемы существовали в Чаочжоу задолго до приезда Хань Юя. Провинциальные чиновники сменялись здесь один за другим, но некоторые задерживались больше чем на восемь месяцев. Почему они ничего не предпринимали? Как бы изменилась история, если бы кто-то разрешил эти проблемы до Хань Юя? Но этого не случилось. И резные балки, и яшмовые ступени дворца в Чаньани безмолвно ждали под убывающей луной, и снежная поземка на пути через Циньлин, и ядовитые испарения в лесных чащах южных краев клубились в ожидании. Наконец история дождалась старого-престарого ученого с длинными усами и согбенной спиной, который с докладом в руках поднялся, ковыляя, в главный дворцовый зал, а затем совершенно один на худой кляче устремился в путь на край света.