9

10

Вот это красота. Как же так произошло, что я вдруг оказался таким счастливчиком, и пребываю в этом волшебном мире? Ну просто мечта! Какое славное великолепие. Длинная, строго очерченная береговая линия, Монументальный Национальный музей Каталонии, Статный памятник Колумбу, изящный фонтан – Площадь Испании, легендарный футбольный стадион Камп Ноу. Выдающаяся архитектура, впечатляющая своей неповторимостью и яркими красками. Вечно строящийся Храм Святого Семейства и другие, не менее самобытные творения зодческого искусства, ну что тут скажешь, знаменитый Гауди, выдающийся и уникальный. И всё это – благословенная Барселона. А вот прямо посреди пёстрых улиц, насыщенных народом и транспортом, цветут апельсиновые деревья. Повсюду видятся приветливые, улыбающиеся лица, люди гуляют до поздней ночи, собираются в маленьких уютных барах, общаются, веселятся. Там внутри не протолкнуться, везде суета, слышатся смех и оживлённые голоса подвыпившей молодёжи, происходит непрекращающаяся ни на минуту дегустация дурманящих своей новизной и гастрономической ценностью напитков и закусок.

Но, что это вмиг испортило настроение и омрачило всю сказочную безмятежность? Да всё ясно и определённо. Просто, выйдя из уютного заведения на улицу, в то же самое время, прямо на асфальте или на каменных подоконниках, приступочках зданий можно увидеть лежащих бездомных, голодных бедняг. Они спят или пытаются заснуть в шумном городе, отдыхают или просто прячутся под капюшонами и ворохом тёмной, несвежей одежды от этого недружелюбного, переменчивого мира. Извечные спутники – хоть здесь, хоть в другом месте, хорошо знакомые нашему миру, – блеск и нищета, радость и скорбь, покой лёгкой беспечности и одержимость острой необходимости.

Поздний вечер, тёплый воздух, солнце давно зашло за горизонт, гора Тибидабо, Парк аттракционов. Да, с высоты птичьего полёта, – вот где не заметно того контраста приземлённых человеческих жизней и судеб внутри города, похожего на огромный шуршащий муравейник. Смотришь сверху, восхищаешься и видишь только завораживающий, ночной, заретушированный вид. Там внутри теплится живое, едва уловимое движение, а снаружи кричит световое шоу, и весьма сложно отвести взгляд от этой яркой, блестящей инкрустации. Паутина, сплетённая из жёлтых, подрагивающих огоньков, рисует атлас кварталов и своими мерцающими нитями задаёт строгую последовательность, прямые сечения улиц этого блестящего, колоритного, ритмичного и неуёмного мегаполиса. И ты, глядя на всю эту красоту, и в такой момент можешь думать, определённо, только о чём-то хорошем, приятном и добром…

…А порою кажется, что всё это – я сам, и то, что находится вокруг, вся моя жизнь, люди, это такой длинный многосерийный фильм. И я в этом сериале хожу себе где-то там по разным жизненным тропинкам, деловитый, довольный, хоть и маленький человечек, но играю зачастую главные роли, как известный актёр. Правда, бывает иногда, что попадаю лишь в эпизодические темы. И вся эта моя жизнь, все действия и бездействия транслируются откровенно, без утайки, прокручиваются на большущем экране. А в огромном зале восседает множество людей, беспристрастных, невозмутимых зрителей, среди них есть важные, серьёзные, строгие господа, в белых чудных париках с завитушками. Они являются моими судьями. И всё смотрят так пристально, наблюдают, рассматривают, оценивают, чего-то от меня ждут, ведь они присутствуют на самом длинном, демонстрационном показе фильма, происходящего на протяжении всей моей жизни.