Если он наймет какую-нибудь пожилую, респектабельную даму, которая, согласно требованиям приличий, поедет с Биной в качестве компаньонки, придется не только давать ей какие-то объяснения, но и растолковывать самой Бине необходимость такого шага.

Герцог чувствовал себя так, словно все покушаются на его независимость и на избранный им спокойный образ жизни.

«Меня все это вовсе не касается», – снова сказал он себе. И в то же время он сам не мог понять, почему так волнуется, когда представляет, как Бина, совершенно одна, направляется во Францию с приколотыми к подолу платья драгоценностями своей матери.

«В наше время молодые женщины вполне способны постоять за себя», – пытался он успокоить себя.

Но тут же герцог вспомнил невинный взгляд Бины и ямочку, появлявшуюся на ее щеке, когда она улыбалась. Он беспокойно перевернулся на другой бок.

«Перестань ты думать об этой девчонке! – уговаривал он себя. – Она и так причинила тебе достаточно неприятностей! Сделай то, о чем она просила. Высади ее на дороге, ведущей в Лондон, и спокойно отправляйся домой на своей яхте».

Это было хорошее решение, и герцог твердо решил последовать ему, приказав себе не поддаваться ни на какие провокации со стороны Бины и не обращать внимания на угрызения совести, которые, несомненно, станут его мучить.

– Мне следовало бы сразу же вернуться назад и оставить ее в «Чертополохе и куропатке», – пробормотал герцог.

Почему, черт возьми, он все-таки позволил уговорить себя продолжать путь после того, как обнаружилось, что она вовсе не пожилая дама, почему он не отвез ее назад, в гостиницу? Герцог решил, что это произошло лишь потому, что в своей жизни он очень мало общался с молодыми женщинами. На первый взгляд это показалось ему невероятным, но, перебрав в памяти всех своих знакомых, он не смог припомнить ни одного случая, когда разговаривал с какой-либо девушкой наедине или принимал ее в числе гостей у себя в Уорминстере.

На редких вечеринках, которые он устраивал у себя дома, обычно присутствовали лишь неженатые мужчины его возраста. Если же к нему приезжали погостить родственники и он вынужден был устраивать ради них приемы, на них, как правило, присутствовали исключительно пожилые супружеские пары.

«Ты совсем здесь закис! Пора бы тебе немного встряхнуться! – вспоминал герцог слова Фредди. – Приезжай в Лондон, я познакомлю тебя со светскими львицами, царящими на балах, и с прелестными жрицами любви, обитающими в ночных клубах!»

«Я предпочитаю оставаться здесь», – ответил тогда герцог.

«Но это же противоестественно! – воскликнул Фредди. – Ты превратишься в напыщенного зануду еще до того, как тебе исполнится тридцать!»

Тогда герцог лишь рассмеялся в ответ, но теперь, вспоминая, как Бина назвала его старым, скучным и занудливым, он начал подумывать – а вдруг они с Фредди правы?

«Я такой, каким хочу быть!» – упрямо сказал себе герцог, но эти слова почему-то прозвучали не так убедительно, как раньше.

Он снова повернулся на другой бок. Зная, что завтра, когда его будет трясти на ужасных дорогах, ему понадобятся все силы, он тщетно пытался заставить себя уснуть.

Герцог представил себе, как в соседней комнате мирно и безмятежно спит Бина. Должно быть, во сне она выглядит совсем юной и невинной. Но он тут же сердито напомнил себе, что его вовсе не касается, как она выглядит!

Герцог, сэр Эван и леди Маккерн уже закончили завтракать, когда наконец появилась Бина. Она как вихрь ворвалась в комнату, присела в реверансе перед хозяйкой дома и рассыпалась в извинениях.

– Я собиралась встать пораньше, а вместо этого проспала, – объяснила она. – Я умудрилась снова заснуть после того, как меня разбудили. Можете себе представить, какой ужас?