На этом душевные терзания не заканчивались, ведь потом приходилось этих бедолаг рубить, носить на себе их останки, сбрасывая с крыши, окон, балконов, тут по ходу у любого крыша поедет. Плюс долгое одиночество без надежды когда-либо увидеть нормальных людей.

Женя сам говорил и не раз, что самое страшное для него было одиночество. Оно его чуть не погубило, не свело сума, только тяжёлый, ежедневный труд, и Рык, немного спасали от ухода в непрекращающуюся хроническую депрессию.

***

Проспав почти до обеда, Женя, как ни странно, проснулся на бодряке, чувствуя, что ужасно голоден. Все остальные давно встали и занимались домашними делами, сильно облегчив будни хозяину дома. Завтрак Женя нашёл на столе, Юля с Аней молодцы, не спрашивая никого, молча, каждый день исправно готовили еду, три раза в день. Скинув чистое полотенце со стола, под которым обнаружились макароны с рыбными котлетами и овощной салат из того, что удалось вырастить Жене, он не откладывая в долгий ящик набросился на еду, запивая всё это великолепие морсом из клубничного варенья. Заготовленного на зиму варенья в квартирах нашлось много, но вот просто есть его без хлеба Женя как-то не мог, а Юля нашла ему замечательное применение.

Проживая в одиночестве, Женя никогда не заморачивался с готовкой, старался употреблять в пищу все то, что проще приготовить. После великолепного завтрака он направился в будущую камеру или жилище, в котором должна была разместиться Настя. Необходимо было подготовить, проверить надёжность креплений и цепей, да много чего. Рык, предатель, отсутствовал. Наверное, с детьми на крыше – нравилось ему с ними играть, потому что Женя редко это делал – всегда был занят.

Проверив широкие кожаные ремни с застёжками, предназначенные для запястий и щиколоток, обратил внимание на ошейник. Ему не нравилась сама идея, что на Настю придётся одеть это средство, словно она собака какая, он на Рыка-то ошейник не одевает, а тут на жену. Но другого более надёжного средства или способа, чтобы контролировать её перемещение, обезопасить себя и её самоё от неразумных действий, он не нашёл. Камеру-жильё он хорошенько утеплил, благо материала было полно. В коридоре уже давно установил небольшую буржуйку кустарного производства с выводом трубы на улицу. Как похолодало, Женя подтапливал печку пару раз в день. Это, конечно, не давало комфортного температурного режима, как обычно должно быть в жилом помещении, но в тюрьме было гораздо теплее, чем в неотапливаемых помещениях и, тем более чем на улице. После того как он поселит тут Настю, пообещал сам себе топить печь чаще и лучше.

Ошейник был в отличном состоянии, ещё раз проверив механизм для втягивания цепей, лишний раз убедившись, что всё функционирует хорошо, пошёл проверить и накормить свою первую подопечную брюнетку. Прошло несколько месяцев, как она была вынужденной его гостьей, но её манеры так и не изменились. Первая пленница так и осталась дикой. Только завидев его через окошко в двери, тут же бросилась в его сторону, брызжа слюной, норовя схватить и разорвать. Лишь цепь и ошейник на шее, не дали ей приблизиться вплотную к двери. Осмотрев её через окошко двери, Женя понял, что её опять пора мыть, гадила эта мадам не в отведённое для этого место, а где попало, следовательно, пачкалась, и из окошечка несло совсем не парфюмом.

Закинув в это самое отверстие в двери двух заранее приготовленных ворон, которые стали попадаться чаще в ловушки, установленные на крыше дома. Их было не так жалко скармливать каннибалам, в отличие от голубей, которых люди сами с удовольствием употребляли в пищу. Вороны мгновенно разлетелись в разные стороны, хлопая своими крыльями. Поймать их каннибалке было более затруднительно, чем голубей, вороны сильно отличались своим интеллектом от птицы мира в гораздо лучшую сторону, поэтому надолго отвлекали на себя узницу. Но сколько верёвочке не виться, конец всегда один – в конце концов вороны будут пойманы и съедены. Понаблюдав немного за своей нерадивой грязнулей, Женя, тяжко вздохнув, отправился на охоту.