В нашей школе был кружок танцев. Всех первоклашек отправили на прослушивание. Тех, кто смог прыгать по кругу под музыку, попадая в такт, стали учить танцам. Игорька в кружок не взяли.
Приближался Новый год. В нашей школе готовился традиционный концерт. Все кружковцы разучивали какой-нибудь танец. Почему-то было так принято, что танцевальные пары образовывались только из ровесников. Первоклашки с первоклашками и так далее. Из всех первых классов нашёлся только один мальчик, Серёжа, подходящего для меня роста.
Он был слегка полноват и неповоротлив. Поэтому нам дали самый простой танец: «Мишка с куклой». Танцевать нужно было под незамысловатую песенку:
– Мишка с куклою громко топают, громко топают: раз, два, три! И в ладоши громко хлопают, громко хлопают – посмотри!
И мы с Серёжей топали, хлопали в ладоши и кружились под ручку. Наша учительница танцев была довольна и нас хвалила.
Настал день концерта. Меня нарядили в плиссированную юбку и сделали два огромных банта – ну кукла куклой. Серёже его мама сшила костюм медведя, и он надел на лицо бумажную маску.
У Игорька был красивый, звонкий и очень громкий голос. И из всех, кто не участвовал в танцах, именно его выбрали конферансье.
В актовом зале нашей школы была настоящая сцена с тяжёлыми бархатными портьерами. Но буквально за несколько дней до концерта что-то сломалось, и занавес перестал закрываться. Наша учительница танцев нашла выход:
– Сначала вы будете прятаться за портьерами по бокам, а после объявления номера выбежите с двух сторон на сцену и начнёте танцевать!
Мы с Серёжей спрятались за портьерами и ждали. И вот донесся голос Игорька:
– А сейчас, уважаемые зрители, этот задорный танец для вас исполнят Мишка и Дылда!
Сейчас, конечно же, я понимаю, что Игорёк хотел сказать «кукла», но просто переволновался. Сам, наверное, не слышал, что говорил. Но тогда!
Мне очень захотелось тут же спрыгнуть со сцены, поймать этого злополучного конферансье и отвесить ему тумаков. Как я злилась! Серёжа махал мне из-за портьеры напротив, а я всё не выбегала. Кто-то из старшеклассников крикнул из зала:
– Мишка с Дылдой, танцуйте уже! Сколько ждать?!
Закусив губу и давясь злыми слезами, я выбежала на сцену под хохот зала. Как я топала: чуть пол не проломился. Хлопала я тоже так, что у Серёжи ладони покраснели.
Слёзы на моих глазах быстро высохли, и всю свою злость на Игорька я вложила в танец. Видимо, я искрилась, как шаровая молния, которая вот-вот взорвётся. Даже неповоротливый Серёжа скакал, словно горная лань и кружился, как настоящая балерина.
Когда музыка закончилась, бешено аплодируя, вскочила наша учительница танцев. Нас даже вызывали кланяться на бис.
Игорёк же в это время тихо пробирался к выходу, боясь моей расправы. Тумаков он всё-таки получил. Но не от меня, а от Серёжи.
После этого концерта мы подружились с Серёжей, он провожал меня домой и носил портфель. Увидя нас, Игорёк кричал:
– Тили-тили тесто, жених и дылда!
Серёжа за ним гнался, и они дрались на мешках с обувью.
Весной открылась новая школа, и Игорька перевели туда. А с Серёжей мы ещё дружили до пятого класса…
Дылдой я оставалась совсем недолго. Вскоре сверстники стали подтягиваться: расти, обгонять. Так что в своём поколении я уже не самая высокая, а всего лишь «чуть выше среднего»…
Знахарка
В детстве у меня очень часто болели уши: гнойный отит, обычно двусторонний.
Когда в ухе зрел нарыв, боль была просто нестерпимой. Ещё и ухо практически переставало слышать. После того, как нарыв лопался, становилось легче, слух возвращался, но зато из уха долго тёк противный гной.