«Сегодня в школе нам показали фильм про аборт. Никогда и не думала, какая это страшная вещь. И тут не знаю, что со мной произошло. Почувствовала, как к лицу подступил сильный жар, и мне стало плохо. Мисс Кутайар вынуждена была меня вывести. Мне было так стыдно!»

Потом Элисон захлопнула дневник и принялась паясничать:

– Молодец, какая бесстрашная наша ботанка! Да она ещё у нас станет гинекологом!

И, изгаляясь пуще прежнего, Элисон и Шарлин стали перекидывать друг другу дневник и ухохатываться над ней как над дурочкой, прыгающей между ними и пытающейся его отобрать, а они тем временем напевали: «Ботанка-Ботанкаа», под музыку Барни. И если бы её мать не поднялась наверх посмотреть, что там за крики, они бы точно ей никогда не отдали дневник.

В тот день, прижав к груди этот дневник, она побежала на крышу, спряталась под стеной лестничного колодца и с зарёванными глазами стала вырывать из него листы. Потом порвала каждый лист на мелкие кусочки, бросила всё в мусорный мешок и спустилась выбросить его в бак на углу. Сама во всём виновата. Ей никогда не следовало заводить дневник, зная, что с Шарлин и Элисон у неё не может быть никакой личной жизни. Не дай бог, нашли бы страницы о Джастине Тимберлейке. Все знали, как она им была увлечена, но никто и не подозревал, что она писала ему стихи, разговаривала с ним и клялась, что даже через сто лет она точно никого, кроме него, любить не будет.

Продолжая гладить Скотча, она вспомнила, что даже эта бедная собака стала их жертвой, как и она. Его ей подарил дедушка на день рождения. Это был самый лучший подарок, который она когда-либо получала. Но вскоре поняла, что лучше бы он ничего ей не дарил. Этот маленький пёс идеально подходил для шантажа. Им было достаточно схватить его за шкирку и поднять вверх, чтобы заставить её выполнять всё, что они пожелают. Этот собачонок, как и она «ботаник», смотрел на неё, закатив глаз, и умолял, чтобы она поторопилась выполнить их просьбы, и его бы опустили с этой высоты. И Катя начинает чистить им обувь, идёт в аптеку за лосьоном, несёт их грязную одежду в прачечную комнату и угождает им по каждому пустяку. И, выполняя все эти поручения, она кусала губы и в сердцах повторяла: «Да, Ботанка… Они правы!» Но сейчас ей предоставлялась исключительная возможность. Сейчас она могла себе доказать, что не была такой уж Ботанкой, что она смогла набраться сил и сделать такие вещи, о которых Элисон и Шарлин, со всей их заносчивостью, даже и не мечтали. Ей больше не станет дурно, как в тот день во время показа фильма. Глен умел всё организовать наилучшим образом. Их никто не поймает.

Сандра Вэлла завела машину, опустила ручной тормоз и отъехала от своей квартиры в Сан Джильяне, направляясь к тёте Джесси. Вот уже несколько лет каждую неделю она встречалась с тётей в воскресенье утром. И тётя Джесси с нетерпением её ожидала. Хотя в последнее время она и стала многое забывать и путаться, об этой встрече тётя помнила всегда. Она считала один за другим дни, пока не наступало воскресенье. Об этом Сандра хорошо знала и сама тоже ожидала этой прогулки. В её жизни почти никого не осталось, кроме тёти Джесси.

– Смотри, я тебе уже приготовила кофе и имбирное печенье, – сказала тётя, как только Сандра села за стол.

– Спасибо, тёть! Ты всегда помнишь, что имбирное печенье – моё самое любимое!

– И Келинутоже, – сказала тётя, протягивая руку к тарелке, взяла одно печеньице и отломила от него маленький кусочек. Как только волнистый попугайчик увидел её, приближающуюся к его клетке, стал расправлять крылья и щебетать. – Слышала, что он говорит? – тётя повернулась к Сандре. – Говорит мне: «Дай ему! Дай ему!» Знаешь, какой у него стал язык! Ему всего один раз достаточно сказать слово.