Для помещика, в халате ли он, в мундире, дурить народ – забава, но сами-то офицеры, оглушенные дурманом сверхтайного масонства, наслышанные о европейских и американских свободах, – иные из них, кто постарше, вкусили сладость этих свобод десять лет тому назад, очищая Европу от Наполеона, – тоже ведь были одурачены. А сам Николай разве не жертва своей немецкой точности, когда ждал разрешительной, особливо законной бумаги? Его матушка верила: все от Бога, а Бог оставил в государях Константина, упрямо отрекавшегося от престола.

Как бы ни изощрялись защитники самодержавия в похвалах государям всея России, но история – несмотря на бесчисленные переписывания, перетолковывания – есть совесть народа. Жизнь народа.

Для императоров России крестьяне – сословие подлое, ниже некуда. Ниже некуда и православие самодержцев империи Петра Великого. Православный Петр подменил патриарха Синодом, названным Святейшим синодом, но это было всего лишь министерство при императоре.

Вот только кое-что из духовных деяний великого Петра: убил сына Алексея, вернее, замучил до смерти пытками. Вместо Алексея, русского по крови, на престол взошла немка, венчанная на царство Петром. Власть этот государь всея Руси, возвеличивший себя титулом императора, обрел кровавым переворотом. Красная площадь воистину красная: полита кровью нескольких тысяч стрельцов под топором Петра. Его дочь Елизавета, наполовину немка, тоже устроила переворот, захватывая престол. Шестимесячного государя Ивана Антоновича, взошедшего на престол в два месяца, отправили в тюрьму. Его убила великая Екатерина. У нее на совести смерть двух государей. Венчалась на царство сия государыня, задушив мужа – императора Петра Третьего. Внук императрицы, Александр Первый, ради престола согласился на свержение отца. Император Павел Петрович зверски замучен русскими офицерами у себя в покоях. Николай Первый, вступая на престол, расстрелял картечью солдат, безмолвно ожидавших приказов командиров.

Что же до Чацких? Офицеры-мятежники, когда запахло порохом, испарились с Сенатской площади. А солдаты – они ведь лейб-гвардия! – они русские солдаты! На поле Бородина их выкашивала артиллерия Наполеона, но они стояли, смыкая ряды.

Такое вот пятно на совести монархов России, православных полунемцев и немцев…

Уже будучи императором, Николай I 15 декабря писал графу Петру Христиановичу Витгенштейну: «Я вступил на престол с пролитием крови Моих подданных: вы поймете, что во Мне происходить должно, и верно будете жалеть обо всем. – Но тотчас и вспоминал, кто он теперь для России: – Здесь открытия Наши весьма важны, и все почти виновные в Моих руках».

А вот что писал император Николай Павлович архиепископу Московскому Филарету 25 декабря 1825 года: «Мне приятно было получить письмо Ваше от 18-го числа сего месяца, и видеть в нем изъявление чувств преданности Вашей и усердие, по случаю восшествия Моего на прародительский престол, о благословении на начинающееся царствование Мое. Примите благодарность Мою за сие, равно как и за доставленное мне описание открытия, хранящегося в Успенском Соборе акта в Бозе почившего императора, любезнейшего брата Моего. Достоинства Ваши были Мне известны, но при сем случае явили Вы новые доводы ревности и приверженности в Вашей к Отечеству и Мне. В воздаяния за оные, всемилостивейше жалую Вам бриллиантовый крест у сего препровождаемый, для ношения на клобуке.

Пребываю Вам всегда доброжелательный, Николай».

Не Церковь, царь награждал владык за их деяния, ибо Петр власть над Церковью отдал обер-прокурору Синода, стало быть, самому себе. Патриарх – от Бога, обер-прокурор – от царя.