– Зачем тебе золото? – спросил наемник. – Я ничего не брал оттуда, если ты вдруг подозреваешь меня в чем.
– Даже если взял пару слитков… Мне нужно купить Неогона.
– Купить этого мелкого ублюдка! – вскричал Конральд. – Нет-нет, и не думай! Я лично его зарежу. Не ради экономии денег. Он недостоин золота. И не достоин жизни за все, что он сделал. За свой бунт и смерть Торлина!
– Послушай, Конральд. Я за безопасный способ. Золото мертво, – проговорил я. – А нам нужен любой живой и способный человек. Пусть…
– Нет, Бавлер. Я займусь, если ты позволишь.
– Не позволяю. Ни за что. Ни кому-то другому, ни тебе тем более!
Конральд согласился. Нехотя. Сделав вид такой, словно он не может послушаться меня. Больше всего я боялся, что мне придется хоронить людей. Особенно после смерти Йона. И теперь, после смерти лесоруба от таинственных рун, мне не хотелось потерять Конральда – одного из первых людей, которые прибыли в Рассвет.
День подходил к концу, поэтому я не собирался больше тратить время на перемещения по своей земле. Нички мои, а беженцы… послушны?
– Бавлер? – раздался голос за моей спиной, когда я уже подходил к дому.
– Да. Что такое? – обернулся я.
Щелкнула тетива, раздался свист и глухой удар.
Глава 6. Это все из-за меня
Тычок оказался ощутимым. Прямо в плечо, да такой, что меня аж вполовину развернуло. Я уставился на болт, что торчал из меня, тупо смотрел, понимая где-то в глубине сознания, что воткнутая в меня штука может быть не последней. Но не мог пошевелиться.
Захрустел механизм самострела, когда тетиву начали взводить во второй раз. Плечо начинало гореть, а ноги так и не собирались никуда бежать. Мысли спутались окончательно, а от боли мир настолько расплылся, что я и сам не был уверен, в какую сторону мне нужно двигаться, чтобы не попасться в лапы к стрелку.
Свист, удар, глухие звуки падения тела на пыльную дорогу. По крайней мере, мне так подсказало воображение, уверенное, что ничего дурного со мной больше произойти не может.
Еще несколько секунд было тихо, а потом в мои уши ворвался рев толпы. Я еще некоторое время попробовал различать голоса и звуки, но затем просто сдался – каждый говорил, кричал, шептал, охал, вздыхал. Все стояли рядом, а я не мог рассмотреть никого.