Саша открыла окно, впуская в комнату свежий воздух, и села за ноутбук в надежде узнать последние новости. Интернет по-прежнему не работал. Телефон тоже упорно писал «поиск сети». Выглянув в окно, она не смогла сдержать крик.

На тротуаре, на подъездных дорожках и прямо на траве лежали люди. Машины военных ещё перегораживали дорогу, но самих парней нигде не было. Люди на земле не шевелились.

Совсем не думая о своей безопасности, Саша поспешила на улицу и подошла к ближайшему телу.

Молоденькая девчушка, на вид лет шестнадцать, не больше. Проверив пульс, Саша убедилась, что девушка мертва.

Подойдя ко второму телу – это был старичок, иногда она встречала его в магазине, – девушка увидела то же самое, ей даже не потребовалось прощупывать его пульс, и так было понятно, что он мёртв: из широко раскрытых глаз и ушей текла кровь. Оглянувшись по сторонам и не заметив ни одной живой души, Саша поспешила обратно домой. В лифте её ждало тело соседа с третьего этажа.

Поднявшись бегом на второй этаж, Саша постучала в первую дверь. Раздался кашель, неспешные тяжёлые шаги, и через минуту ей открыли. Больной мужчина смотрел на девушку, затуманенный взгляд блуждал по её лицу и телу, не фокусируясь на чём-то одном.

– У вас есть стационарный телефон? – спросила Саша.

– А? – непонимающе промычал он.

– Телефон, домашний, не сотовый?

Мужчина растерянно осмотрелся по сторонам, словно пытался понять, где он находится, потом слабо махнул рукой, приглашая войти.

В коридоре рядом с зеркалом на тумбочке стоял старенький дисковый телефон, каким-то чудом сохранившийся в эру мобильной связи.

Саша подняла трубку, ощущая, как тугой витой провод непривычно оттягивает её назад, но вместо длинного гудка, который, как она помнила с детства, должен был звучать в динамике, в трубке была тишина. Положив трубку обратно на рычаг, она вышла из чужой квартиры. У неё уже не было сомнений, что и этот мужчина скоро умрёт.

Запершись в своей квартире, Саша принялась рисовать. Руки дрожали, карандаш несколько раз падал из трясущихся пальцев. А лицо мужчины получалось злое, недовольное. Она сорвала набросок с мольберта, яростно смяла его и кинула комок бумаги в угол. Осмотревшись в бессилии по сторонам, Саша опустилась на пол и разрыдалась.

На следующий день отключили свет. Вода ещё бежала из крана, но уже тонкой струйкой. Девушка наполнила все свободные ёмкости водой, понимая, что это последние остатки воды, стекающие из труб. Без электричества о воде не стоит и мечтать.

Глядя в окно, она видела, как люди падают замертво, а военные, дежурившие на улицах, собирают тела, грузят их в грузовики и увозят куда-то. Военные тоже болели – только за один день она видела, как умерли двое их ребят. Она сочувствовала им больше, чем обычным людям. Саша знала: эти парни здесь не по собственной воле, они лишь выполняют приказ, вместо того чтобы находиться дома, рядом со своими, возможно тоже умирающими, близкими.

На третий день на улице совсем не осталось прохожих. Саша рискнула выйти из квартиры и пошла по соседям – проверить, кто из них выжил. Из семидесяти квартир дверь открыли только в одной. Маленькая девочка, лет четырёх-пяти, испуганно смотрела на Сашу.

– Привет, красавица, – Саша ласково обратилась к ней, – твои родители дома?

Девочка утвердительно кивнула.

– Можешь их позвать?

– Они спят, – ответила малышка.

– Может, разбудим их? Это важно!

– Я не смогла их разбудить, они спят уже два дня. И пахнут. Наверное, потому, что давно не мылись?

Неприятный холодок пробежал по спине. Саша отодвинула ребёнка в сторону и прошла в спальню. На кровати лежали мужчина и женщина, мёртвые. Их тела застыли в неестественных позах, животы уже надулись от скопившихся газов, а на лице и руках виднелись трупные пятна. От запаха гниения, пусть ещё слабого, но всё равно крайне неприятного, Саша ощутила, что завтрак решил покинуть её желудок. Сдерживая рвотный позыв, она поспешила выйти из комнаты.