Пеший, уже явно окосевший от пива, упавшего на старые дрожжи, помялся, но все же честно ответил:

– Потому что говно редкостное. Тебе срочно надо – поэтому предлагаю. Но так как ты все же человек не левый – честно предупреждаю. Да даже левому бы сказал – на хрена мне проблемы потом? Короче, пушка почти что одноразовая. Ну не совсем, конечно…но больше трех десятков выстрелов из нее делать категорически не советую, можешь остаться без глаз или пальцев. Отсюда и цена. Кроме тебя, скорее всего, никто не возьмет. А мне она без надобности…

– Э-э-э…Пеший, тебе никто не говорил, что продавец из тебя не очень? – хмыкнул я.

– Нет, не говорили, – усмехнулся он, – потому что обычно я вру. Но тут особый случай, так что решай: берешь, не берешь?

Я подвис. С одной стороны вот она, пушка. Три десятка выстрелов… А вот много это или мало? Сегодня утром или на сервисе это было бы даже много, куда больше, чем надо. А еще лучше что-то, чем вообще ничего. Но с другой стороны… А если серьезный замес?

Внутренний голос честно сказал – а если серьезный замес, то тебя и так, и так сожрут или убьют. Но с револьвером все же какие-никакие, а шансы имеются. А еще, вполне возможно, что благодаря этой штуке удастся разжиться чем-то посерьезнее, ну или хотя бы понадежнее.

Короче говоря, внутренний голос называл только плюсы. Минус, конечно, есть, и он очень весомый – шанс после очередного выстрела остаться без пальцев или глаз. Но это всяко лучше, чем быть сожранным заживо.

Придется, наверное, послушать его, голос этот. Прав он, как ни крути.

– Эх, ладно, беру! – решительно заявил я. – Патронов хоть насыплешь мне? Эти самые три десятка?

– Нет, – покачал головой Пеший. – Мне не жалко, просто столько нет. У меня есть пачка картонная и вон, шесть в барабане. Все.

– А пачка – это сколько? – спросил я.

Пеший посмотрел на меня, как на говорящий табурет, но все же ответил, подпустив в голос толику презрения:

– Как всегда, 16 в пачке, в цинке таких пачек 80.

– Пеший! Ну ты чего через зубы цедишь? Ну не знаю я! Откуда мне это знать?

– Из интернетов, – буркнул Пеший.

– Да вот просто делать мне нечего, кроме как лазать по инету и смотреть, сколько пуль в одном цинке.

От слова «пуль» он поморщился, как будто лимон сожрал.

– Не пуль, а патронов.

– Угу. Патронов, – легко согласился я. – Так откуда мне это знать? Я обычный человек. Знаю, что в рожке «Калаша» их 30, а в обойме ПМ – 8.

Пешего от каждого слова прямо корежило, будто он нежить какая, а я обряд экзорцизма провожу и молитву для его изгнания читаю.

– Жень, – взмолился он, – ты меня добить решил с утра пораньше?

– Чего? – искренне растерялся я.

– Рожки, обоймы… – вздохнул Пеший. – Рожок, блин, у мороженки есть. У оружия – магазин. Что у пистолета, что у автомата. Обойма у СКС. Все!

– Ой, ну тебя, заклепочник! – отмахнулся я. – Какая разница, как называть? Лишь бы стреляло, когда на курок жмешь.

У Пешего аж глаз дернулся.

– Все. Давай деньги и иди отсюда!

Я с ним рассчитался и мы вышли из дома, направились к калитке.

Все это время я мучительно думал, предупредить ли мне Пешего или нет. Все как и прежде: расскажешь правду ‒ сочтут поехавшим, начнешь врать – или подловят, или не поверят.

Так ничего и не решив, мы дошли до калитки, и когда Пеший собрался было открыть рот, чтобы попрощаться, я все же решился.

– Ты б это…сидел у себя тут. В городе какая-то хрень сегодня началась…

– Какая хрень? – насторожился Пеший, и явно заметив, как я мнусь, прямо потребовал: – Говори уже!

– Да не знаю я. Странные дела творятся. Люди сходят с ума. Я уже двух психов видел. Кусаться лезут, ведут себя неадекватно… Одного на набережной, второго у Дилика на сервисе. Короче, будь осторожнее и не давай себя кусать.