– Да, девочка, – Шигемацу-сэнсэй остался спокоен, но в этом спокойствии вдруг засквозила такая боль, что она ощущалась почти физически. – Случилось нечто настолько ужасное, что мы всё ещё силимся это осознать. Братство… – он с усилием прервался и вновь спрятал боль под маску усталости. – У меня не так много времени. Подробности тебе с минуты на минуту расскажет полковник Шиба. Знай одно: я просил за тебя лично. Ты и только ты можешь понять глубоко…

Сердце капитана Ицуми упало.

– Шигемацу-сэнсэй, не говорите тайнами, не сегодня… Что именно случилось?! – нервно перебила она.

В ту же секунду Кай резко рванула руль, пустив Зверя в занос и мысленно твердя Доминасу дать ей последнюю оперативную сводку. Подрезав какого-то невезучего водителя, шарахнувшегося прямо в ограждение шоссе, байк замер на узкой обочине.

– Шиба-сан уже вызывает, – грустно улыбнулся Старейшина. – Держись, Кайяда-кун. Мы скоро увидимся.

И как только изображение погасло, на его месте возникло лицо полковника Шибы, в котором вообще не осталось краски.

– Ицуми, тебя снимают с дела о дочери корпа, – он говорил таким глухим и слабым голосом, словно за прошедшие два часа из него вытянули последнюю энергию. – У нас трупы в Оазисе. В первый, мать его, раз за семьдесят лет… И сразу – восемь… Все – гармоники… Что за день такой, всё одно к одному… – Кай послышалось, что Шиба сглотнул. Он посмотрел в сторону, замолчав на мгновение. Но внутренний стержень бывалого разведчика всё же взял своё, и вскоре шеф повернул к ней уже обычный, холодный и пронзительный взгляд: – Где бы ты ни была, через час максимум должна оказаться на месте. Координаты будут через секунду. И ещё одно… – он шумно втянул воздух ноздрями. – Если бы меня спросили, я не дал бы это дело тебе никогда. Сама знаешь, почему. Но меня не спросили. Братство требует тебя и никого другого. Главный был вынужден согласиться. На этом – всё. Мы подержим репортёров подальше, сколько сможем.

Когда он отключился, Кай ещё минуту стояла, словно опустошённая.

Трупы. Гармоников. В Оазисе…

Нет, этого просто не может быть.

И всё одно к одному – в один, мать его, день.

Никто не заметил, как семьдесят лет назад в одном из немногих сохранившихся лесов к востоку от Сайтамы разбила лагерь дюжина учёных.

Остатки мира мучительно восстанавливались после непродолжительных, но до жути разрушительных нефтяных войн. Япония отчаянно боролась и постепенно проигрывала неиссякавшему потоку беженцев с опустошённых ядерными ударами территорий, нервно мониторила радиоактивные облака. Своё преимущество «самой уцелевшей» из развитых стран она начала развивать позже – сначала было не до того. И даже такая, кажется, старая традиция японских политиков обращаться к гражданам «выжившие» родилась лишь через несколько лет.

Идея отселения в леса пришла к основателям Братства Гармонии с подачи их лидера, Кацухико Окумы. До войны он был видным экологом, боролся за восстановление лесных покровов архипелага, выступал на международных конференциях… Да что там! Это был единственный эколог той поры, которого можно было назвать настоящим лидером мнений. И как только в Токио начались разговоры об участии в тогда ещё далёкой арабской войне за нефть, он сначала пытался добиться аудиенции в правительстве, а потом, ничего не получив, даже приковал себя с десятком единомышленников к перилам у здания парламента в Нагата-тё.

Но уже на следующий день Китай и Северная Корея сообща напали на Южную. А ещё через двое суток, как только политики и военные увидели, что осталось от Сеула и других городов когда-то успешного соседа и союзника, – Окуму просто проигнорировали. В следующий же месяц война стоила Японии островов Кюсю и Шикоку, выжженных почти до камней, и была остановлена только на Южном Хонсю, сразу за разрушенной практически до основания во второй раз Хирошимой. Китайцы перестали кидать бомбы лишь тогда, когда США сравняли с землёй Северную Корею и переключились на них. Япония же вышла из боевых действий сразу после этого, сберегая свою ПРО для защиты от возможных ядерных ударов.