Грэг потребовал, чтобы они задержались тут на пару дней. Его робко поддержала Анна – она еще в лесу жаловалась, что подустала, и Ева обещала ей отдых, как только они достигнут ближайшего города.

Пока они искали подходяще здание, оказалось, что прошли почти весь город. Возвращаться не хотелось, они заняли первый попавшийся дом, полуразрушенный, но внутри нашлась почти целая комната, откуда просматривались все подступы и сам дом. Грэг не предложил нести караул, сразу растянулся на полу, подложив куртку под голову. Иван с неудовольствием поймал себя на мысли, что это его задело, пусть он и не мог предложить иной вариант. К Грэгу присоединились женщины. Иван, взяв бинокль, задался вопросом, нельзя ли забраться на крышу.

После беглого осмотра он убедился, что без длинной лестницы забраться нереально. Можно использовать свой крюк с веревкой, но без помощника это опасно, много возни. Иван вышел из дома, осмотрелся. Напротив, через один дом, он заметил целую крышу. Это ни о чем не говорило, сам дом был едва живым – в стенах такие дыры, что можно сказать, их нет. Дом напоминал гриб с доживающей свой век ножкой.

Иван перешел улицу, убедился, что вокруг тихо, вошел в дом. Путь на чердак оказался доступен. Иван взобрался на крышу, сел, чтобы не свалиться, посмотрел в бинокль.

Город просматривался почти полностью. Виднелся кусок шоссе, которое привело их в этот город с юга. Две дороги вели из города в северо-восточном и восточном направлениях. Выделялись останки двух заводов – возможно, в Прежней Жизни город рос и жил за счет этих предприятий. Иван подумал, не сходить ли туда на разведку, и улыбнулся, понимая, что мыслит отчасти, как Грэг. Какое-то время Иван рассматривал церковь – она выделялась в городе сильнее всего: белое на темном. Город выглядел мертвым. Иван бы не удивился, что кроме них тут вообще нет ни одного человека. Он наблюдал, пока не пришло время будить Еву.

Он спустился, разбудил жену, поцеловал ее, тут же уснул. Когда его затрясла Ева, ему показалось, что прошли считанные минуты. Так и было. Ева не просто будила его, чтобы смениться, она тормошила его и была чем-то напугана.

Иван сел, глянул на жену. Она сказала всего одно слово:

– Шатун.

Иван прошел в соседнюю комнату, которую отсутствие стен превратило в открытую веранду, выглянул на улицу.

Бритоголовый шатун, мощный, со свирепым лицом человека, который не сдается до конца, брел по улице, поглядывая, когда удавалось приподнять голову, на их временное пристанище. Сомнений не было – он учуял, что в доме кто-то есть, и у него еще оставались силы.

Ева сжала Ивану руку.

– Это не тот, – голос растерянный. – Это еще один.

Иван замер.

– Первый где? Прошел?

Ева не ответила – она не знала.

Бритоголовый остановился, и какой-то момент казалось, что он шлепнется и не встанет, но он удержался. Он зарычал, опустив голову вперед, пошел к дому.

Иван попятился, толкая Еву назад, к комнате. Увидел доску, подхватил ее, уложил ее перед входом, единственным местом, посильным для шатуна в его состоянии, придавил парой булыжников, найденных здесь же. Был шанс, что шатун споткнется и не встанет. Иван выглянул, рассматривая подступы к крыльцу, и увидел еще одного шатуна – именно его первым заметила Ева.

Мужчина средних лет, худой, не такой опасный с виду, хотя Иван знал, что у шатунов на конечной стадии сила не соответствует их внешнему виду, в них будто дьявол вселяется. Вот на кого смотрел Бритоголовый. Появился шанс, что они отвлекут друг друга, но это Ивана не успокоило – действия шатунов непредсказуемы.

Он обернулся к Еве: