Водитель же «Вольво», отъехав от магазина, за поворотом к железнодорожному переезду остановился. Убрал в кейс микрофон дистанционного прослушивающего устройства. Включил магнитофон. Прослушав запись, довольно усмехнулся. Ему будет что передать Черепу. Алхваз достойно оплатит прекрасно сделанную работу.

Капитан Макаров в канцелярии роты разбирал свой рабочий стол, когда в коридоре дневальный подал команду:

– Дежурный по роте на выход!

И тут же знакомый баритон друга, командира 2-й роты капитана Игнатова:

– Отставить, боец, ротный на месте?

– Так точно, товарищ капитан!

– Это хорошо! Поправь ремень и неси службу бодро!

– Есть!

И вскоре в канцелярию ввалился Игнатов:

– Привет, Макар!

– Привет!

– Чем занимаемся?

– Да вот бумаги перетряхиваю. Набилось макулатуры полные ящики!

– Да вытряхни ты эти бумаги и прикажи дневальному сжечь их в урне к чертовой матери.

– Конспекты тоже?

– И конспекты. Что, у тебя писаря нет, новые написать?

– Я не напрягаю солдат своей работой!

– Тоже мне напряг. Да любой боец за счастье посчитает сидеть в канцелярии и писать конспекты да расписания, а не потеть на занятиях.

Макаров задвинул ящики. Посмотрел на друга:

– А ты чего по полку шарахаешься? Или выходной дали? За наряд в воскресенье?

– Ага, дали, догнали – добавили. У нас дождешься выходного. Заболеешь, справку из санчасти в штаб принесешь с рапортом о предоставлении освобождения на трое суток, так Коршун один хрен наложит резолюцию – лечение амбулаторно. Как будто он лучше врачей знает, что надо больному! А зашел я к тебе узнать, что с тобой в последнее время происходит.

Макаров неумело изобразил удивление:

– Ты о чем?

– О том, что по утрам на разводы выходишь чернее тучи. Что случилось?

– Ничего!

– Нет, конечно, это твое дело, но я-то тебе друг или нет?

– Друг, и что?

Игнатов вздохнул:

– Вижу, не получится разговора. Только учти, выговоришься, легче станет. Впрочем, ты об этом не хуже меня знаешь. Сам бойцов на откровенность разводишь. Ну да ладно, копайся в макулатуре, а я пойду. Через парк боевых машин прямиком в пивную. Ребята уже ныряли, говорят, сегодня чешское пиво завезли. Освежусь, а то жарко. Буду нужен, мобильный номер знаешь. Да, и еще. У твоей казармы помощник начальника штаба трется. Точно насчет кого-то. То в курилке сигарету выкурит, то по спортгородку пройдется. Я, перед тем как зайти, за ним минут пять наблюдал. Что-то «шестерка» Гласенко вынюхивает. Или следит за кем-то. Не за тобой ли?

– А чего за мной следить. Я на виду, ни от кого не прячусь.

– Ну-ну, тебе видней. Хоп, свалил я, раз разговор не получился. Как говорится, насильно мил не будешь, адью, капитан! А к помощнику Гласенко присмотрись, не зря он у твоей казармы отирается.

Игнатов направился к выходу, но Макаров остановил его:

– Подожди, Валер! Вернись, присядь!

Командир 2-й роты вернулся, присел на стул напротив Макарова:

– И что дальше?

– Скажи, твоя Марина про мою ничего не говорила?

– В смысле?

– Ну чего ты дурачка ломаешь? Ведь прекрасно понял, что я имею в виду.

Игнатов покачал головой:

– Придется все-таки мне женой всерьез заняться, а то уже офицеры полка косятся. И что у нее за натура? Ну не может жить без сплетен. Я ей говорю, сыном лучше занималась бы, чем слухи разные распространять. Ни хрена. Как вечер, так к подружкам. Сядут на лавку у клуба и давай языками шлепать.

– Ты не ответил на вопрос.

– Нет, про твою ничего не говорила. Сейчас у нее с подругами на прицеле жена начфина. Вроде кто-то где-то видел ее, вылазившей из окна офицерской общаги. Из номера, где лейтенант-связист обитает. А до этого косточки жены четвертого ротного промывали. Да у них почти все бабы городка бляди, кроме них самих, естественно. Но об Иринке не говорила. А что?