Если бы Матвей Савельев присутствовал при разговоре, то он бы сильно удивился, увидев Шерстнева с новой стороны.

– Афанасьевич ты идиот! Идиот! – заорал Шерстнев, не боясь быть услышанным другими идиотами, – Ты установил бомбу на хвост вертолета?! Я же сказал установить на крыло! Там двигатель и топливный бак! Это вертолет последней разработки! Он вообще без хвоста может лететь!

– Но у них пилот Американец! Он вообще первый раз в жизни сел управлять такой вертолет! Сергей Константинович, я вам даю гарантию, они скоро хлопнуться!

– Хлопнуться говоришь? – Шерстнев встал из кожаного кресла, обошел стол и подошел к полковнику. Схватив его за гудки, и подняв со стула, он начал орать еще сильнее, при этом брызжа слюной. – Этот Американец умеет летать абсолютно на всем! Нет такого самолета или вертолета, который он не смог бы поднять в воздух! Ты дурак не понимаешь! Если Савельев выживет, он нас из-под земли достанет!

Около пяти минут Шерстнев расхаживал по кабинету, выкуривая сигареты одну за другой в три тяги. С трудом сумев успокоиться на третей, он вернулся на дорогой кожаный стул.

– Мы не можем допустить провала. Президента нет, Савельев умрет. Вся власть будет у нас. Мы сможем править остатками человечества. И построить новое государство…

****

На душе скребли кошки. Складывалось ощущение, что я что-то забыл. Анекдоты Марченко уже давно не слушал, пытаясь найти причину беспокойства. Может вертолет не в порядке? Сторожевая система еще никогда не подводила.

Сообщить Матвею о беспокойствах я не успел. Раздался взрыв. Конвертоплан сильно подбросило в воздухе, и накренившись носовой частью к земле, он начал падать.

Я находился к взрыву ближе всего, поэтому меня слегка контузило ударной волной. Прижимная сила, создавшаяся из-за начавшегося стремительного падения, начала вдавливать тело в кресло. В наушниках раздался голос Савельева:

-Черт! Нас что сбили? Чарли, выравнивай вертолет! Иначе мы упадем!

– Я пытаюсь! – ответил Чарли Тейлор, из-за сильнейшей перегрузки голос звучал отдаленно, – Нет, не сбили! Это была бомба. Монитор показывает полное отсутствие хвостовой части.

Повернув голову в сторону сидящего впереди Руслана Урвачева, я понял, что он без сознания. Марченко, сидящий рядом с ним готов был потерять сознание. Собравшись с силами, я сумел пристегнуться ремнем к креслу. Прижатых к креслам товарищей пристегнуть уже не смог. Слова Савельева и Чарли Тейлора, сидящих в кабине пилотов, раздавались в голове:

– Чарли, вертолет можно посадить без хвоста, винты вращаются в разные стороны, поэтому нас не раскручивает! Переведи каждый двигатель на ручное управление, и попробуй прекратить падение!

– Заткнись Савельев! Я пытаюсь сделать все возможное!

Каким-то чудом Чарли Тейлору удалось замедлить падение, и немного выровнять машину в воздухе. Я не слушал, о чем они кричали, всеми силами пытаясь не потерять сознание, но спустя несколько секунд отключился.

Не знаю, возможно Чарли пытался пролететь лесополосу, и уронить нас в поле, но ему это не удалось. Он сделал все, на что был способен. И даже немного больше. Ломая макушки деревьев, винтокрылая машина разлеталась на ходу. Лишившись крыльев, сильно деформированный фюзеляж хлопнулся на землю. Сильно подпрыгнув, он пролетел в воздухе добрых тридцать метров, чудом не зацепив деревья, и снова упал. Скользящий удар в дерево развернул поврежденный остов, и сделав несколько кувырков в воздухе, тот окончательно остановился.

***

Я очнулся от сильнейшей боли. Все тело ныло, а голова была готова вот-вот взорваться. Туловище находилось в горизонтальном положении, пристегнутое ремнем безопасности к креслу. Шлем сильно мешал, поэтому я отцепил его, и просто скинул.