– Тише Миша, услышит кто твои слова, и ты сам отправишься вслед за Пресняковым! – Испугалась за мужа Евдокия.

Так и случилось, как сказал Михаил, отвезли Шамотного в район, осудили его как врага народа за подрыв колхозного движения, и линии партии, за умышленный ущерб нанесенный колхозу. Присудили десять лет лагерей без права переписки, отправили его отбывать срок в лагерь для осужденных где-то в Сибирь. То что месяц назад он спасал сапоотвержено скот при наводнении, никто даже не вспомнил.

На внеочередном собрании колхоза, после ареста Преснякова, Председатель предупредил; – «За Всякий ущерб нанесенный колхозу, за разговоры о не лестном высказывании, что происходит в стране и в самом колхозе, будет приниматься как саботаж, и подрыв государственного строя, за это будем беспощадно карать, и сажать в тюрму, как врагов народа. Ущербом так же будет считаться не выход на работу без уважительной причины, если имееться уважительная причина, этот прогул должны отработать в неурочное время. Не отработавшие за год двести пятьдесят дней в колхозе, будут так-же сурово наказаны».

Люди замкнулись в себе, про колхозные, а особено государственные дела, старались эти разговоры избегать. Когда

кто-то, чем-то недовольный, начинал говорить, его никто не поддерживал, разворачивались и уходили, не желая быть втянутыми в такие разговоры, боясь последствия. Дома между родными, старались высказывать свои недовольства тихо между собой, боясь что кто-то услышит и донесет.

Вслед за этим страхом, голод начал брать свое, помимо того, что дохнул скот, начали умирать люди.

Начальство в области, и районе не предпринимали ни какие меры, чтобы облегчить участь людей, бросив их на самовыживание. Бабушек проживавших в семьях, вместе с детьми постарше, чтобы прокормиться, посылали в город побираться, отлучая детей от школьных занятий.

Питались тем что мог дать лес. Что он мог дать? – Когда затопило все водой на километры. Ловили рыбу, ловили птиц, когда повезет, зверька, застрявшего на островке, собирали созревшие шишки, желуди с деревьев, вышелушивая зерна.

К лету вода начала уходить, луга постепенно высыхали. Скот что остался, обесиленого начали выгонять на луга, но появилась еще одна проблема. Волки! Которые появлялись до этого времени очень редко, начали нападать на скот. То одного теленка утащат, то задерут корову. Пришлось посылать по два, три человека с ружьями охранять скот. Рабочих рук в колхозе не хватало, многие уехали от голода на Украину, и в другие районы страны.

Чтобы ограничить выезд народа из колхозов, по постановлению ЦК, забрали у колхозников паспорта, под предлогом обмена на новые. Новые паспорта не выдали, когда кому-то приходилось выехать за пределы колхоза, сельсовет выдавал временную справку с фотографией, и заверенной печатью на время выезда. И не дай бог просрочить это время.

– Миша, сельсовет выдал тебе справку на выходные? – Евдокия поинтересовалась у мужа.

– Я заходил в сельсовет, справку выписали, только преседателя сельсовета небыло, чтобы подписал и поставил печать! – Уехал в район! – Завтра с утра зайду! – После сельсовета заходил к председателю колхоза, он пообещал выделить двух коней на субботу вечером в счет трудодней! – Думаю не подведет, и мы сможем с Митей свозить товар на базар, и прикупить продуктов! – Заверил жену Михаил.

– Ну и пусть высчитывает трудодни, толку от этих трудодней! – Мы их ни разу за два года в глаза не видели! – Возмутилась Евдокия.

– Тихо! – Тихо Дуся, еще кто услышит! – предупредил Михаил, (смеясь от того тона, каким сказала Дуся на счет трудодней, продолжил), – а то кто-то тебя услышит, и придется тебе ехать рожать в далекие места.