– Совершенно не понимаю, зачем старуха его привечает, – удивлялась Полина Григорьевна, как-то принявшись со мной откровенничать. По всей видимости, ей стало скучно, я занималась тем, что протирала пыль на её антикварной горке, и свекровь решила порассуждать о проблемах, которые её волновали. За день до этого Слава навещал бабушку и, по всей видимости, выслушал что-то о жизни троюродного брата, а то и встретился с ним лично. Разозлился и поделился своим возмущением с матерью. Та, конечно, любимого сына поддержала. – Совершенно невозможный мальчишка рос. Как трава на улице. – Полина Григорьевна барабанила пальцами, унизанными тяжёлыми перстнями, по полированной поверхности стола. – Хотя, чего ждать с такими генами? – задала она риторический вопрос и перевела задумчивый взгляд на меня. Видимо, прикидывала, что там у меня с генами. Подозрения её не радовали. – Всегда говорю, что с кем поведёшься, того и наберёшься. Нужно делать в своей жизни правильный выбор. Понимаешь, Маша? Правильный.

Я молча делала своё дело, а Полина Григорьевна продолжала вздыхать и рассуждать.

– Тонька, конечно, тоже из обычной семьи, но всё же была надежда. Можно было выйти замуж правильно, у неё для этого были все шансы, недурна собой она была в молодости. А она сглупила. Выскочила замуж за того солдатика. – Полина Григорьевна усмехнулась. – Господи, хоть бы кого посолиднее выбрала, а то голь перекатную. Белорусского происхождения. Ты знаешь, какую фамилию она по мужу взяла? Кутеко. Я даже не знаю, что это! И сына назвали Федей. Вот так их жизнь и пошла. После армии он приехал к её родителям на всё готовое, на завод устроился, сына родили, а потом он взял и сбежал. Нет, Маш, это мыслимо? Это как нужно мужика-простака допечь, чтобы он от тебя дёру дал? – Полина Григорьевна вроде и пыталась выдать свой тон за переживающий, но судя по торжествующим ноткам, злорадствовала. – Вот и осталась Тонька с дитём на руках, да в родительской квартире. Всё, кому нужна с прицепом? Так она даже эту жуткую фамилию оставила, представляешь? Так и живёт Тонькой Кутеко. Ни замуж не вышла, ничего не добилась. И сынок у неё такой же вырос. Его в семнадцать уже чуть не посадили. Подрался с кем-то. Балбес. Да и до сих пор всё какие-то авантюры крутит. Знаешь, чем он занимается? – поинтересовалась она, понизив голос до страшного шёпота.

Я лишь головой качнула. Честно, мне было не интересно. В тот день у меня жутко болело горло, а на шее красовался высокий воротник кофты. Слава вернулся злым вчера.

– Говорят, квартиры у стариков и алкоголиков отнимает. – Свекровь вдруг перекрестилась. – Одним словом – нехристь. А то и убийца. Как думаешь, посадят его? Таких же ловят и сажают надолго. Я по телевизору видела. В криминальных новостях.

Я лишь плечами пожала. Мне до этого никакого дела не было. Куда интереснее мне было узнать про бывшую семью мужа. В конце концов, какой-то там Фёдор, брат он Славе или не брат, седьмая вода на киселе, как говорится, особо нам родственником не приходился. А вот наличие у Славы бывшей жены, а тем более, родного сына, меня сильно интересовало. Муж отказывался со мной обсуждать эту тему, неизменно говорил, что это не моё дело, а я мучилась догадками. Кое-что узнать помог случай. На Рождество все собрались в гостях у Альбины Моисеевны, примечательно то, что перед родной бабкой Слава не решался хвастаться тем, какая послушная и хозяйственная у него жена, и в её доме я, как и все остальные гости, сидела на диване, пила чай с тортом и слушала чужие разговоры. Мне в них влезать особого смысла не было, я никаких семейных тайн и тем не знала, поэтому в беседах не участвовала. Так сказать, отдыхала. Порой чувствовала на себе внимательный взгляд бабушки мужа, она присматривалась ко мне, но никогда ничего не говорила. Я так поняла, что особого интереса я у неё не вызывала. В начале нашей семейной жизни, когда Слава впервые привёз меня в дом бабушки, потому что та наотрез отказалась присутствовать на самом торжестве, сославшись на то, что её интерес к свадьбам, в силу возраста, давным-давно иссяк, Альбина Моисеевна со мной побеседовала. Ну как, побеседовала? Задавала мне вопросы, по мне, так совершенно нейтральные, разглядывала меня и едва заметно посмеивалась. А чуть позже, возвращаясь в комнату из кухни, с подносом в руках, я услышала, как она нарочито небрежно поинтересовалась у внука: