Президент ушел в отставку, затем вернулся к власти после того, как огромные толпы вышли на митинги по всему Египту под лозунгом «Насер, вернись!». Три года спустя Насер умрет, и воплощавшийся в нем им идеал арабского национализма его не переживет. Этот вакуум заполнит политический исламизм, мощным стимулом для которого послужит Октябрьская война 1973 года.

Египет был главным, не считая палестинских арабов, проигравшим в Шестидневной войне. За его поражением последовало поражение насеровского национализма. Ему временно пришел на смену палестинский вопрос, стремление страны освободиться от влияния арабских государств. В 1969 году новый лидер Организации освобождения Палестины Ясир Арафат вышел из-под контроля Каира и превратил Иорданию, где проживало множество палестинских беженцев, в плацдарм для ведения вооруженной борьбы против Израиля. Бросив такого рода вызов авторитету короля Иордании Хусейна, палестинские организации повысили градус напряженности, которая достигла максимума 6 сентября 1970 года. В этот день боевики Народного фронта освобождения Палестины (НФОП), марксистской организации, руководимой Жоржем Хабашем, угнали и посадили в аэропорту иорданского города Зарка три пассажирских самолета. Ответные репрессии унесли жизни нескольких тысяч палестинцев. Мирный процесс, начатый в результате соглашений, подписанных в Каире между Арафатом, королем Хусейном и Насером три недели спустя (сразу по завершении переговоров Насер скончался), привел к тому, что палестинские вооруженные группировки покинули Иорданию. Они передислоцировались в лагеря беженцев в Ливане, самой слабой в военном отношении страны региона. Там они будут способствовать развязыванию гражданской войны пять лет спустя и последующему постепенному разрушению Леванта. Все это будет происходить в новых условиях, радикально изменившихся в результате исламизации политики, которой способствовало установившееся в регионе по итогам Октябрьской войны 1973 года господство Саудовской Аравии.

Анвар Садат, сменивший Насера в сентябре того же 1970 года в качестве компромиссного кандидата от расколотого генштаба, приступил к осуществлению полномочий в не самой лучшей обстановке. Он стал героем анекдотов («нукат»), в которых выставлялся простофилей, напоминавшим Баденге в описании историка Адольфа Тьера (Баденге – одно из прозвищ французского императора Луи-Наполеона Бонапарта до его прихода к власти. – Прим. пер.). Давление на Садата было тем более сильным, что от него ожидали, что он смоет позор июня 1967 года наступлением, для которого в тот момент у президента не было никаких средств. Однако этот пройдоха из деревеньки в дельте Нила сумел, как и Луи-Наполеон, справиться со всеми, кто его недооценивал, – кроме джихадистов, организовавших в итоге его убийство. Будучи увлеченным в молодости идеями «Братьев-мусульман», он освободил членов организации из тюрем и негласно поддерживал их деятельность в университетских городках, где его самыми ярыми противниками были марксисты и левые насеристы. В течение нескольких лет от последних не осталось и следа, и контроль за студенчеством перешел к исламистским организациям