Не исключено, рассуждал учёный, он столкнулся с особой характеристикой переходных состояний воображения, когда модель верхнего уровня предполагает конечный набор ароматов для возврата к нижней модели. Требовалось создать лишь некий набор приемлемых запахов, удовлетворяющий условиям выхода.

В тот же день с помощью портала японской компании ChatPerf – лидера на рынке электронных генераторов запахов – Гомес синтезировал, так сказать, beauty-аромат (прекрасный и, возможно, истинный – он не знал), а пока работал, мысленно пережил недавний секс в магазине любовных принадлежностей, оргазм, запах соломы, исходивший от чучел, и тончайший аромат близости – Хоппер будто намеренно явилась к нему, следуя неизбежности совпадений. В ход пошли incense sticks (сандал, конопля, жасмин), молотый кофе «Марагоджип ирландский крем» из магазина напротив, ваниль и так далее.

Полученный аромат он назвал «Синтезированным компонентом выхода» (Synthesis Component of Leaving, SCL) – фактически первое изобретение Гомеса после завершения научной деятельности в РФ.

И вот на следующее утро, чтобы проверить свою догадку (о прекрасном и отвратительном), Тони надышался мусоркой и попал в российский Калининград. Он стоял на перекрёстке улицы Багратиона и Ленинского проспекта. Из окна World Coffee за ним наблюдала официантка Лена из Светлогорска (в прошлом немецкий Раушен) и плакала: Тони выглядел совершенно разбитым, со впалыми щеками, заметно исхудавший и с плакатиком из картонки «Назад в Германию!».

Хорошо бы, тайно мечтали редкие пешеходы, обратив внимание на надпись, но тут же отводили взгляд (и правильно делали – зачем?). Зачем терзать себя и попусту волноваться? Неоправданные надежды – верная дорога к психиатру, а то и в Следственный комитет (кто ж захочет?). Вот и Тони не хотел, но делать нечего. Он и раньше придерживался эмпирических методов, полагая (и весьма справедливо), что любая теория нуждается в экспериментальном подтверждении.

Минут через двадцать (светофор переключался туда-сюда), завидев направлявшийся к нему патруль, Тони запомнил время – часы показывали 12:06. Он огляделся и, подключив к смартфону специальную насадку – генератор запахов, приблизил аппарат к губам: вдохнул, затем ещё раз. Лена из World Coffee изменилась в лице – невероятно, в следующую секунду дворник из Конди свалился замертво, как и не жил, бедолага (вместе с плакатиком и неудавшимся аншлюсом). Блюдце и кофейная чашка Lavazza с синим прямоугольником выпали у неё из рук. Раздался звон бьющейся посуды. Мимо проехал автобус на Гданьск. Проехал, а машины за ним тут же замерли, повинуясь указанию светофора.

В 10:05:12 по Гринвичу Подравка Смешту, наблюдавшая в качестве ассистента за Гомесом, с опаской похлопала его по щекам. Тони ютился у мусорного бака, был без сознания, а на его губах застыла ироничная улыбка. В 10:05:31 улыбка сошла (в реальности Калининграда к нему приближался патруль), Гомес посерьёзнел и как-то странно съёжился, будто бежал и вдруг резко затормозил. В 10:05:49 у него шевельнулись уши, а по лицу совершенно явственно прокатилась волна блаженства (Тони вдохнул Synthesis Component of Leaving) и в следующее мгновение открыл глаза.

Как Тони и велел, Сучка остановила секундомер.

– Сколько? – спросил он.

– 10:05:52, – ответила Подравка, искренне не понимая, при чём тут время.

А вот при чём. Как Гомес и догадывался, время в другой реальности шло быстрее. По сути, он побывал в будущем.