― И все, больше ничего.

― Я учусь в университете не для того, чтобы сразу же выскочить замуж и родить кучу малышей.

Не понял почему она сказала это именно сейчас, но и спорить не хотел.

― Значит бегать в одних трусиках по моей квартире ты не против?

― Ты невыносим. Допивай свой кофе и поехали. У меня еще дела есть.

― Какие?

― Какие тебя не касаются!

Мне ужасно нравилось, как она злится. Так похожа на разъяренную кошечку. Хочется прижать к себе и зацеловать. Дикая, яркая, красивая и в то же время такая мягкая и нежная. Как же мне хочется на себе ощутить эту нежность.

Расплатившись в кафе за напитки, мы вернулись в ее машину. Я видел, как Вика нервничала и злилась. Ей не нравилось, что приходится везти меня домой. А я наоборот был рад побыть с ней еще немного наедине, понаблюдать за ней, полюбоваться ее красотой.

― Если у меня еще раз сломается машину, не подходи мне помогать.

― Правда? Почему? ― я дразнил ее.

Вика одарила меня гневным взглядом и наконец‐то вырулила со стоянки.

― Ты наглый и отвратительный тип.

― Что поделать. Какой есть.

Мы ехали недолго. Кафе от моего дома находилось в десяти минутах езды на машине.

Когда машина остановилась около моего подъезда, Вика не смотрела на меня, только тарабанила пальцами по рулю в ожидании, когда же я свалю.

― Зайдешь на чай? У меня есть домашняя пицца.

Она одарила меня ненавистным взглядом.

― Проваливай.

Я улыбнулся.

― Сваливаю, ― произнес негромко и приблизившись, набросился на ее губы.

Должен же я поцеловать ее на прощание? Чтобы у нее все мысли были обо мне. И ни о ком больше.