– Ишь – тугодум, а чует, куда идти за обожанием, – усмехнулся урмат.

Друзья переглянулись понимающе – в рядах благородной публики, особенно воинов, выступление Ракутана шумного восхищения не вызвало.

Опять неумолимый зов труб. Далее предстояло показать себя Гои. Под товарищеские напутствия он лишний раз поправил ремешок шлема, дернул кожаный наручь, взял лук. Всегда замкнутый, тигон и сейчас не проявлял волнения, разве что губы сжал тверже обычного.

Стрелки состязались на пятидесяти шагах, мишень – чучела в рост из соломы. Здесь, на ристалище, собрались наторелые мастера, знавшие цену каждому движению. Никакой спешки, оружие снаряжалось аккуратно, спокойно, даже медлительно. Подъем лука, скрип натяжения и… с пением тетивы стрела уносилась в цель. Подлинные искусники – красные пятна, намалеванные на груди у чучел, все гуще порастали дрожащим оперением.

Никто не уступал. Пять попыток – единственный неудачник. Следующие пять – выбыли двое, вероятно, не до конца совладавшие с нервами, позволившие чуть дрогнуть руке. Оставшиеся шестеро, включая Гои, начали готовиться к третьей серии выстрелов. Случай редкостный, упорство бойцов захватило простонародье, что принялось пуще голосить. Лучники же, чудилось, не слышали ни звука.

Снова пять стрел. Айнар толком не наблюдал за мишенями, он смотрел на воинов. Кто-то шевелил губами, шепча молитву над каждым снарядом, кто-то долго, натужно выцеливал заветную красную точку – таких можно было сразу сбросить со счетов. По-настоящему мастерски действовали только трое, они и вышли на завершающий этап: смуглолицый тигон, свежеиспеченный аннин Таидзиро и Гои.

– Благородные кимиты! – разодетый не по погоде в парчу Дзиргем важно прошелся перед лучниками. – Теперь главное испытание. Сейчас вы получите еще по три стрелы, а вдобавок к вам присоединятся мои помощники. Начинаете стрелять, когда я подкину этот шар, – он продемонстрировал увесистый отполированный кругляш черного камня. – Стреляете, пока шар летит. Предупреждаю: подкину невысоко… годы, видите ли… Все, выпущенное в иное время, учитываться не будет. Понятно? Помощники проследят за соблюдением правил.

По знаку мастера церемоний к соперникам двинулись трое молодых парней в малиновых одеждах чиновников, застыли рядом.

– Готовы?

Сгустилась тишина. Дзиргем на миг опустил глаза – там, на земле, ему положили большой, обитый медью щит – примерился. И подбросил шар.

– Хоп!

Действительно невысоко, вряд ли выше удвоенного роста. Тем разительней оказалась буря, что вскипела в ряду лучников. Замелькали руки, гудение тетив слилось в протяжный вой, стрелы, чудилось, догоняли одна другую. Айнар опять дивился чужому мастерству – едва ли у него получилось бы подобное.

Короткий всплеск человеческой энергии оборвался с гулким ударом шара о подложенный щит. Замерли воины, тяжело переводя дыхание. Пот струился по лицам, но никто не смел отвлечься стереть его. Внимание целиком сосредоточилось на Дзиргеме.

Чинный старик приблизился к мишеням. Долго разглядывал их.

– Промах на два пальца, – сообщил о центральной. Таидзиро чуть заметно поморщился. – Прочие точно. Как со временем?

Посреди оглушительной тишины левый из помощников вскинул руку:

– Третья стрела позже срока!

И тотчас облегченно охнул народ: чужой тигон в досаде отвернулся, зато свой, Гои, посветлел лицом. Более ничего, отторо не махал публике, даже не улыбался, лишь спине возвратилась прежняя горделивая осанка. Так он и проследовал к шатру друзей.

– Тяжко? – встретил его Оминас, поправляя собственный доспех.

– Печ… печет, – хрипло ответил Гои потрескавшимися губами. Вроде бы и не носился он по ристалищу, но ощутимо пошатывался. – Где тут ваш бурдюк?