На счастье, людей обнаружилось немного, лишь с десяток хитрецов, вознамерившихся тоже срезать путь. Эти семенили по середине, по относительно сухой тропке, зажав носы ладонями или полами одежды. Что ж, короткий путь не всегда чистый – внезапное появление конного отряда превратило неприятную перебежку в кошмар. Воины, которым не терпелось быстрее покинуть здешний смрад, прибавили ходу. Случайные прохожие посыпались в стороны, в лужи и канавы с мерзкой жижей, в кучи хлама у стен…

Право, если б не вонь, удалось бы посмеяться: брызги, вопли, причитания. Кто-то споткнулся и плюхнулся в грязь, выронила белье какая-то прачка, заревел перепуганный младенец!.. Впрочем, вонь никуда не исчезла, потому отряд не промедлил ни на миг. И переулок короткий, уже половина позади. Еще чуть-чуть, вдали проступили контуры дворцовых башен на залитой солнцем площади… Вот сейчас… Кони сами рвутся вперед…

Преграда возникла вдруг – навстречу в щель въехали верховые. Трое Ближних едва успели сдержать лошадей, встали вплотную. Пригляделись. Незнакомые воины. Незнакомые не только по лицам, но и по богатым, украшенным перьями доспехам, по сбруе, оружию. Хотя нет! Как раз оружие-то трудно было не признать. На торжество вроде нынешнего можно вырядить себя и лошадь, взять отделанные золотом ножны, однако вряд ли настоящий воин сменит привычный тип оружия – порой праздники заканчивались и кровью. А эти слегка изогнутые мечи ни с чем не спутать.

Айнар покосился на друзей, по их закаменевшим чертам понял: они также опознали встречников. Тигоны. Вероятно, кто-то из посольства Гайафы, вокруг которого, собственно, и клубилась сегодняшняя круговерть. Ну какой бес дернул высоких гостей свернуть с шумной площади в проклятый закоулок?

Во главе вражеского – язык не поворачивался назвать по-иному – отряда находился осанистый, плечистый воин. Лет тридцати, худое лицо, длинные черные волосы, стянутые в обязательную косицу, хищный излом бровей, красивый прямой нос, узкая полоска усов. Глаза… Сильные глаза. Чем-то неуловимым человек напомнил Гои, разве постарше, поискушеннее. Дорогие доспехи, отделанные серебряными бляхами и атласом – парадные, не для боя. У изукрашенного седла – увитый вязью чеканки шлем. Ножны меча, опять восхищающие роскошью… Отрезвила Айнара кисть в перчатке, что охватила рукоять привычно и уверенно.

Всадники обоих отрядов напряженно застыли друг напротив друга. Едва не касавшиеся мордами кони нервно всхрапывали – вероятно, передавалась настороженность хозяев. Тихонько ойкнув, шмыгнул прочь случайный прохожий.

За спиной у посланца Гайафы трое, за Айнаром, перегородившим ему дорогу – на одного меньше. Правда, смотрелись прочие тигоны не так внушительно как вожак. Тоже дворяне, тоже сведущие в ратном ремесле, но, похоже, не чета Ближним. Значит, вожак…

Пауза неприлично затягивалась. Айнар с незнакомцем буравили один другого взглядами, полными надменной враждебности. Слабины никто не выказал.

Между тем долго топтаться в зловонном проулке было невыносимо. Среди тигонов закашлялись, и тогда их предводитель скривил губы в подобие улыбки:

– Извините, любезнейший. Не позволите ли нам проехать?

Айнара передернуло: к нему обращались как к простолюдину! Весьма вежливо по форме, но дерзко по сути. Хоть и изъяснялся чужеземец на ломаном нидиарском, он не мог не улавливать нюансов – слишком много внимания этому уделяло благородное сословие.

– Принимаю извинения, – произнес отторо холодно. – Только осмелюсь заметить, кимит: вам пятиться гораздо ближе, чем нам. Выходит, вам и освобождать дорогу.