– Майкл. Отец Робина.

Точно. Робин. Её сына зовут Робином.

– Случилось что-нибудь необычное?

– Конечно, блядь, случилось, – говорит Тесс, – и всегда случается, когда этот урод появляется в жизни собственного сына. На сей раз хоть не пьяные пришёл, и то спасибо. Но воняло от него, я тебе скажу. Он провёл ночь в полиции. Избил какого-то бомжа на автобусной остановке. Ему, видите ли, не понравилась надпись на табличке бедного человека. Можешь это себе представить?

– Думаю, нет.

– А вонял он так, скажу я тебе, как будто он с этим же бомжем потом пил на брудершафт. А выглядел ещё хуже. Он принёс деньги для Робби. Этот герой спрятал их от копов у себя в трусах. Прикинь, боялся, что отнимут сокамерники или копы не вернут. Ты представляешь, как эти деньги потом пахли? Бедный Франклин ошалел, проведя ночь лицом к лицу с мошонкой это дебила.

– Вонючий выдался денёк, не так ли? – говорю.

– Тот ещё! – Тесс взмахивает руками. – Но и на этом дело не кончилось. Я еле выставила его за дверь. Робин в это время спал, а я не хотела, чтоб ребёнка спросонья шокировала такая картина. Так он начал распевать песни под окнами.

– Ну, мы и не в Каламазу1, – пытаюсь сострить я, – пусть поёт.

Юмор, что называется, не доходит до аудитории.

– Хвала небесным силам, мои родители вовремя вернулись из магазина. Отец выкинул его с нашего двора и пригрозил вызвать копов. Тому явно не улыбалась перспектива опять торчать в участке, и он свалил. Обещал вернуться со своим адвокатом, мы мол, не даём ему видеться с сыном.

– Вы же не женаты, – говорю я.

– Ай, Рен, – отмахивается Тесс. – Он пробитый на всю голову. Ты знаешь, сколько он за свою жизнь перепробовал наркоты и бухла? Я благодарю Всевышнего, что Робби не родился дурачком каким-нибудь.

– Как ты вообще от такого родила?

Тесс вздыхает и опрокидывается на спинку кожаного дивана.

– Ошибки молодости, знаешь ли. Не хочу сейчас об этом. К тому же вряд ли тебе захочется слушать всю эту историю в подробностях.

Время обеда заканчивается, Тесс поднимается и направляется к выходу. Я продолжаю сидеть на месте.

– Ты идёшь? – спрашивает она, уже подтолкнув дверь.

Я качаю головой.

– Нет, – говорю, – я, пожалуй, ещё выпью кофе.

Левая бровь Тесс поднимается над оправой очков.

– Ты уверен?

Я машу ей рукой и закуриваю.

– Да. Ты иди. Всё нормально. Я скоро буду.

Она пожимает плечами и выходит. Заказываю себе ещё кофе. Я ведь теперь не подчиняюсь их правилам и вернусь с перерыва, когда захочу. Или вообще просижу здесь до следующего кофе брейка. Эта мысль меня немного утешает. Моё никому необъявленное бунтарство даёт мне немного свободы и независимости. Ещё несколько минут чтоб почувствовать себя хозяином положения. Я всё-таки возвращаюсь в офис через двадцать минут.

– Ты опаздываешь, – набрасывается на меня Стив.

– Так же, как вы опаздываете с моей новой должностью, – отвечаю я спокойно и сажусь за своё рабочее место.

Стив надувает ноздри.

– А ты нахал, – говорит он.

– Ну, уж что есть, то есть, – отвечаю я без лишнего напряжения в голосе. Стив какое-то время стоит за моей спиной и подбирает слова, которые смогут выразить всю суть моей неправоты.

Я включаю монитор, ввожу пароль от своей учётной записи.

Я знаю, что он не побежит жаловаться Вейгу. Ни сейчас, ни потом. Ведь в глазах Вейга это будет выглядеть так, будто Стив теряет свой авторитет в коллективе. Стив подходит ближе ко мне со спины и говорит:

– Ты бы осторожнее вёл себя, Рен.

– А что такое, Стиви? – безучастно спрашиваю.

– Ты уже который день ведёшь себя, будто ты тут на особых условиях.

– А разве не так?

– Глядя на тебя, другие тоже начнут вести себя слишком вольно.