– К примеру?

– К примеру сайт: три «w», точка, какое-нибудь имя или название, точка, «ru». Это простейший, конечно, но есть и очень длинные.

– Что за «ру»? – наивно изумилась Маруся.

Мы с Тосей переглянулись и, как истинно ш-сские, оставили ее вопрос без ответа, впрочем, Маруся уже была вся в размышлениях, где такой адрес достать. Видимо, она нашла выход, потому что очень быстро повеселела и, потирая руки, сказала:

– Девочки, а не принять ли нам по пять капель?

– Можно, – обрадовалась Тося, – а то у меня в груди все сжалось и никак не разжимается.

– И у меня Женька на дежурстве, – согласилась я, вынимая из холодильника его изрядно початый коньяк.

Мой ход не понравился Марусе.

– Что там пить? – возмутилась она.

– Сама же сказала – по пять капель, – напомнила я.

– Но не так же буквально, – пожурила меня Тося. – Сейчас сбегаю.

Через полчаса у нас шел пир горой, но вскоре вернулись Санька и баба Рая. Я знала, что баба Рая чувствует себя бездомной, когда у нас задерживается Маруся, и решила проявить сочувствие.

– Маруся, – сказала я, – не пойми меня превратно и не подумай, что мне жалко бутербродов, но из кухни пора сваливать.

– Гонишь? – ужаснулась Маруся.

– Нет, давайте перейдем в гостиную, а то баба Рая не получит свою дозу кухни и будет в жутком кумаре.

Синдром кухонной абстиненции, так хорошо знакомый всем русским женщинам, возвращающимся с длительного отдыха. У бабы Раи этот синдром протекает буйно, боюсь, нам мало не покажется.

– Старушка уже напилась, раз по-блатному и по-научному заговорила, – констатировала Маруся, послушно подхватывая тарелки, бутылку и перемещаясь в гостиную.

Тося забрала остальное и последовала ее примеру.

– А что она у тебя дикая такая, баба Рая эта? – поинтересовалась Маруся, располагаясь за журнальным столиком и щедро наполняя рюмки.

– Она не дикая, а своенравная, – пояснила я.

– Слушай, старушка, – восторженно хлопнула меня по плечу Маруся, – а может, этой бабе Рае того?

Найти ей хорошего деда, и сразу характер исправится.

Подобреет.

Я испугалась, живо представляя, что может получиться, если Маруся возьмется ставить на колеса еще и жизнь бабы Раи.

– Нет, – сказала я, – давайте лучше споем душевную песню.

И мы запели. И сразу время побежало…

Нам было хорошо, мы забыли про шляпки, стрелы и пули и совсем оторвались от мира…

Душевные песни мы перемежали с разговорами о политике, дружно ругали Америку и своих мужей. Маруся за неимением мужа ругала Ваню. Потом мы дружески обменялись секретными рецептами пирогов, которые тут же и забыли. После этого опять поругали вероломную Америку и принялись за песни.

Звонок Розы застал нас за очень проникновенным исполнением «Хотят ли русские войны?». Маруся песню не пела, Маруся песню страдала. Мы с Тосей пытались соответствовать ей в меру своих сил.

– Что за вой? – ужаснулась Роза.

Я с достоинством затеяла беседу и мгновенно выяснила, что время не только быстро летело, но и улетело довольно далеко: Роза уже успела сделать все свои плановые операции и вернуться домой.

– Куда пропала Тося? – строго вопрошала она. – Не могу до нее дозвониться.

– Тося у меня, – пьяно, но честно призналась я. – И Маруся здесь же.

– Так вот, – закричала Роза, – признавайтесь, кто из вас украл стрелу!

– Мне стрела зачем нужна? – удивилась я.

– Я прямо вся в той стреле не нуждаюсь, – воскликнула Маруся.

– А я даже думать о ней не могу, не то чтобы ее красть, – призналась Тося.

– Если вы стрелу не брали, то срочно приезжайте, – приказала Роза.

Но Маруся и Тося заупрямились. Ехать к Розе им не хотелось.

– Тогда я поеду одна, – сказала я.