Черт! А какой выход? Отойти в сторону? Быть мразью? Видимо, быть разумной женщиной я так и не научилась.

Я пожала плечами:

- Я понимаю, политик Хаинь. И спасибо за предупреждение. Но я вчера уже взяла на себя ответственность за этого парня. Мои правила не позволяют скинуть этот груз просто потому, что он стал слишком тяжёлым.

Хаинь вдохнула кивнув:

- Это твоё решение, директор Джессика. Я его не одобряю, но ты в своём праве. Соберёшься вывезти его с САП, обращайся, я помогу преодолеть границу без контроля. В остальном, я не желаю зла этому мальчику, но безопасность моей семьи ценю больше. И, конечно, будь уверенна, Темай возместит тебе все расходы на его лечение, до окончательного выздоровления.

Вернувшись домой, я, изобразив улыбку, приподняла полочку в гостиной и как бы случайно снесла к чертям камеру трансляции. «Ой!» На шум прибежал Райсель. Он с удивлением смотрел, как я заметаю осколки устройства. – Ты ведь не очень расстроишься, что пару месяцев у нас не будет трансляции в гостиной?

Он поджал губы:

- Это из-за Маркуса, да? Нет, конечно, я потерплю. Буду выкладывать фотографии, как идёт работа над картиной, на своей странице в сети. Трансляция не обязательна.

Я чмокнула его в висок:

- Замечательно. И помни, нигде никому ничего не говори о нём. Это очень важно. Хорошо?

Мой ангел серьёзно кивнул:

- Хорошо. Вы можете не беспокоиться, я умею хранить тайны семьи.

• • 2 Маркус:

Мир состоит из дерьма и задницы. Я всегда это знал! И дело было даже не в том, что у меня болело всё тело, что я до сих пор непроизвольно дёргался при любом прикосновении, даже не в том, что при попытке встать, у меня кружилась голова, и завтрак грозил выпрыгнуть из желудка… Я почти неделю лежал в этой клинике. Почти неделю тихого посвистывания робота санитара и кратких визитов очень неразговорчивой докторши, которая упорно звала меня по номеру и игнорировала мои вопросы. Почти неделю я медленно осознавал, что снова выжил. Что меня не сломала ни нерми-садистка, после которой, наверное, любая боль смешна, ни неолетанка, казалось, вытряхнувшая моё сознание из черепушки, развернувшая его на столе, потыкавшая туда крашеными ногтями и небрежно так засунувшая всё обратно. Я выжил… но, кажется, был выброшен на помойку.

За неделю моя женщина ни разу не приехала ко мне и даже не позвонила. Ну ладно, ей, может, и самой досталось. Кто их знает, что у них за двенадцать трупов делают с неумелыми стратегами. Не появилась и Хаинь. Никто из их семейки! Я тупо лежал на койке в клинике, боролся с кошмарами, уверял себя, что переживу всё это, и ждал. Хоть кого-нибудь! Суки! Ну, это же нормально заехать к парню в больницу. Посмотреть хотя бы, куда тратятся деньги, пущенные на лекарства. Тем более когда он не виноват. А я был не виноват! Я хорошо это помнил. Как та самая неолетанка взяла меня за подбородок и сказала с какой-то жалостью в глазах:

«Ты не виноват. Абсолютно не виноват в смерти тех женщин. Твоя жена перешла дорогу сильному врагу и этот враг засунул в твою голову ложную память. Ты никогда не был на этой Рабсе, то, что ты помнишь, фальшивка. У тебя не было возможности распознать эту ложь. Это невозможно. Мужчины очень зависимые существа. Не вини себя. Смерть этих женщин исключительно на совести твоей жены и её врага».

Той неолетанке я верил. Она развернула мою память целиком: то, что я помнил, о чём я мечтал забыть, то, от чего иногда просыпался с криками по ночам. Она знала обо мне абсолютно всё. Я хорошо помнил ту поездку на Рабсу. Но эта память – иллюзия! Садистка ещё на этапе, когда пыталась раскусить меня на детекторе лжи, доступно объяснила мне, что в тех горах даже намёка на порт никогда не существовало, я не мог там взлетать… Просто кто-то очень умелый засунул эту дрянь, как кино, прямо мне в голову. Лупоглазка или кто-то из её товарок. Разницы нет. В данный момент я не был хозяином даже собственной памяти. Больное тело, фальшивая память… в этой ситуации очень нужно было хоть что-то прочное, что-то на что можно опереться, как на данность. И я был готов принять за эту данность, периодически сопящую под боком Темай или Хаинь, кусающую меня за задницу. Данность, что хотя бы шлюха я хорошая. Что для них я свой, нужен, важен. Не суть, во сколько постелей меня подкладывают, как данность, что меня всегда хотели любые женщины. Что угодно! Просто что-то, пусть простое, но неизменное. Хоть пара фактов, подтверждающих реальность меня самого.