– Вряд ли. Люди обычно преувеличивают значение обстоятельств – чтобы оправдать собственную нерадивость и нежелание действовать.

Брендон опять чуть было не ляпнул про тюрьму, но вовремя спохватился и подумал, что Стивен, может быть, в чем-то и прав. Во всяком случае, в отношении себя…

– Лично я думаю, – сказал он, – что отнюдь не борьба, не насилие над обстоятельствами дают нам шанс управлять ими и заставлять в конечном итоге устраиваться по нашему желанию, а наоборот – способность покоряться и уступать им.

– Возможно, – ответил Стивен. – Но хотел бы я посмотреть на тебя, когда только что сказанное ты станешь применять на деле… Противостоять обстоятельствам надо всегда, но действовать в соответствии с установленными ими правилами. А понимание того, что все происходящее с нами неслучайно, – это запасной выход из тех ситуаций, которые именуют безвыходными.

Брендон поглядел на Стива, еще раз про себя отметив, что при отсутствии какого-либо серьезного образования тот способен с успехом рассуждать на любые отвлеченные темы, – похоже, этим даром он наделен от природы.

– Не совсем тебя понял, – покачал он головой, – так что же все-таки: бороться или принимать все как должное?

– Принимать только в том случае, если есть внутреннее ощущение, что любая борьба будет не только бесполезна, но и вредна.

Брендон неодобрительно поморщился и вздохнул про себя: «А что я-то сейчас делаю: действую или принимаю все как есть? Скорее второе, чем первое…»

– Но лишь очень немногие, – продолжал Стивен, прохаживаясь по комнате, – могут принять жесткие условия игры, диктуемые жизнью, даже если и понимают, что в этом их единственное спасение.

– Ты забываешь, – Брендон потянулся к книге, лежавшей перед ним на столике, – что тут зачастую срабатывает самый мощный инстинкт – инстинкт самосохранения. Под его напором гаснут все чувства, все доводы рассудка. Он заставляет нас действовать совершенно безотчетно.

– Да, – согласился Стивен, – только один действует так, а другой – прямо противоположно.

– Но вряд ли кто заранее сможет предсказать, как он сам поведет себя в критической ситуации. Вот в чем дело!

– Что тут предсказывать? – пожал плечами Стивен. – Просто каждый ведет себя так, как он должен себя вести. И его личная воля имеет в этот момент мало значения.

Адвокат снова посмотрел из-под нахмуренных бровей. И хотя все сказанное Стивеном было достаточно отвлеченно, неконкретно, Брендону показалось, что речь сейчас идет о нем самом.

– Значит, ты считаешь, что происходящее полностью предопределено? – спросил он.

– Да, предопределено очень многое. От нас самих мало что зависит. Но иногда бывает и так, что зависит слишком много… от нашего выбора! Порой сделать выбор для нас бывает мучительно трудно, ведь именно в этот момент мы смутно осознаем, что за неверно сделанный шаг расплачиваться придется, может быть, целую жизнь…

– У тебя лично было много таких ситуаций?

– Наверное, да… Иногда трудно самому себе признаться в том, что твой выбор был ошибкой…

– А именно? – продолжал дотошничать Брендон.

Стивен замолчал, потом с ироничной улыбкой поглядел на него:

– Слушай, Брендон, пошли лучше выберем себе что-нибудь на обед. От безделья так есть хочется! – сказал он, направляясь к кухне. Брендон удивился такому быстрому завершению разговора, но заморить червячка тоже был уже не прочь и, поднявшись, пошел за Стивеном.

Едва они переступили порог кухни, как со двора донесся громкий собачий лай. Стивен чуть вздрогнул и посмотрел в окно:

– Людей пока не видно, зато живность уже наведалась.

– Это же собака.

– Собака, – подтвердил Стив, настороженно оглядывая двор. – Но у собаки обычно есть хозяин… И кем бы он ни был, видеться нам с ним необязательно.