Остальные арманы сидели молча, неподвижные, словно глыбы льда.

Первым закончил Бюнге. Со сдавленным хрипом он рухнул-таки на пол, но почти сразу встал. Лицо его было перекошенное, покрасневшее. Только с помощью Беккера арман смог добраться до своего места.

В тот момент, когда под телом Бюнге скрипнул стул, Дан оторвал взгляд от шара. Лицо его за те минуты, что он смотрел в хрустальную сферу, словно похудело, а глаза – ввалились.

– Что скажете? – спросил Хильшер, когда визионеры немного оправились.

– Правда, – кивнул Бюнге. По его широкому лицу тек пот. – Голос, что никогда не ошибается, сказал мне, что наш пленник – это Аларих.

– Правда, – в тон товарищу продолжил Дан. – Я видел миг появления на свет вождя вестготов, а затем – момент рождения этого русского где-то на Волге. Это одна душа.

– Хорошо, – Хильшер на несколько мгновений задумался. – Теперь осталось решить, как пробудить родовую память, чтобы из русского офицера, зараженного марксизмом, вытащить носителя германской власти. Какие будут соображения?

– Вариантов немного, – задумчиво проговорил Виллигут. – Провести его через все наши ритуалы. Арийская магия поможет ему вспомнить себя.

– А если нет? – скептически хмыкнул Хирт.

– Тогда – только Посвящение, – твердо сказал Виллигут. – Хотя прибегать к нему мне не хотелось бы. Так что оставим его на крайний случай.

– Ладно, эта проблема закрыта, – кивнул Хильшер. – Теперь вопрос к вам, Йорг, – когда будет готова сыворотка?

– Все необходимые ритуалы проведены, – фон Либенфельс подобрался. – К трем-четырем утра будет изготовлено около двух сотен порций.

– Что-то медленно, – проворчал Виллигут.

– Мы работаем с максимальной скоростью! – Глаза фон Либенфельса сверкнули, в голосе зазвучали гневные нотки. – И пора бы вам, товарищ Карл, научиться уважать чужой труд.

– Да я… – начал было Виллигут, но его прервали.

– Тихо! – сказал Хильшер негромко, но так, что спорщики смолкли. – Не время сейчас предаваться раздорам. Если даже лучшие из арийцев будут ссориться, как бабы на рынке, то наша раса точно обречена на вымирание.

Во взглядах, которыми обменялись арманы, было мало дружелюбия.

Нижняя Австрия, город Вена,

Венский аэродром.

27 июля 1945 года, 4:07 – 5:45

Они возникли из ночи, бесшумные, словно кошачьи шаги, и быстрые, как ветер. Охрана аэропорта, не готовая к встрече с таким противником, оказалась уничтожена в считаные мгновения.

Нападавшие орудовали исключительно холодным оружием и не производили шума. Тихо и планомерно они перебили всех, кто мог им помешать, и тогда настало время для больших тюков, которые оперативная группа «A» тащила почти восемьдесят километров.

Некоторое время на летном поле и в ангарах наблюдалась целенаправленная активность. Затем она как-то сразу стихла, сменившись тишиной и покоем. Фигуры, пришедшие из тьмы, растворились в предутреннем сумраке.

А затем рвануло.

Столбы пыли ударили к светло-голубым, словно недокрашенным, небесам. Град из кусков бетона заколотил по строениям аэродрома, будто каменный подарок неожиданно проснувшегося в сердце Европы вулкана. Гулкий, тяжелый грохот раскатился над холмами и донесся до самой Вены.

За первым последовала серия более слабых взрывов. Если сначала были изуродованы взлетно-посадочные полосы, то вторая серия – полностью уничтожила находившиеся на аэродроме самолеты. Корчились в огне, умирая, истребители «Як-3» и страшные для врагов «летающие танки» «Ил-2». Клубы черного дыма поднялись над аэродромом, неся запах едкой гари.

Штирия, город Грац, аэродром.

27 июля 1945 года, 4:23 – 6:01

Английские войска появились в Австрии совсем недавно. Лишь после раздела страны на оккупационные зоны, произошедшего девятого июля, когда Великобритания получила Каритнию, Штирию и Южный Тироль. И аэродром в Граце стал главной базой Королевских военно-воздушных сил.